История шахматной игры очень стара.
Много тысяч лет назад, — никто не знает, когда именно, — люди начали
создавать, чтобы удовлетворить потребность в игре, примитивные игральные
доски, проводить на них линии и на полях (или на пересечениях этих линий)
расставлять и передвигать камешки, кусочки дерева и т. п. Так возникла
игра в шашки и много других. Изображения подобных игр были найдены на
древних египетских пирамидах. Они упоминаются в старых песнях и сагах.
Об одной китайской игре говорится, что она насчитывает четыре тысячи
лет. Шахматная игра известна в Индии больше двух тысяч лет. От индийских
шахмат повелись многочисленные игры, которые широко распространены в
Азии.
Через Персию индийская шахматная игра проникла в Европу.
Правила игры менялись — становились более целесообразными. Последнее
значительное изменение шахматы претерпели около четырехсот лет назад
в Италии. Но потребовалось еще продолжительное время, пока новые правила
получили в Европе повсеместное признание. Сейчас уже „европейская"
шахматная игра широко распространена во всех частях света.
В Индии шахматы отображали войну. Шахматная доска служила
полем битвы. Фигуры разделялись на два враждующих лагеря, которые отличались
друг от друга цветом (белые и черные). Разделение фигур по роду оружия
было таким же, как в старой индийской армии. Во главе войска стоял король,
и борьба шла за его жизнь. Войско состояло из боевых слонов и всадников,
которые отличались большой силой и подвижностью, а также из легко вооруженной
пехоты. Фигуры на шахматной доске передвигались игроками по определенным
правилам. Игроки стремились уничтожить фигуры противника и добраться
до неприятельского короля, чтобы в конце концов „умертвить" его.
С течением времени характер настоящей войны изменился.
Давно прошло время, когда в битве вопрос шел о жизни одного человека
— короля. Давно прошло и время, когда в сражениях принимали участие
боевые слоны. Но шахматная игра все же сохранила тот характер, который
она имела при рождении. Еще и теперь шахматист, передвигающий фигуры
по установленным правилам, может рассматривать себя как полководца в
сражении, где успех зависит от того, насколько хорош придуманный план.
Если бы мы захотели отобразить в шахматах современную войну, нужно было
бы изменить все правила игры. Но от такого изменения шахматист ровно
ничего не выиграл бы, потому что для него представляет интерес лишь
проведение и оценка умно задуманных планов, а для этого достаточно любых
правил — лишь бы они были признаны обоими партнерами и строго соблюдались
ими. Еще лучше, когда игра имеет обширную историю и литературу, где
можно черпать совет и указания.
В жизни человека часто встречаются положения, когда он вынужден
призадуматься, как поступить, чтобы проявить свои силы и преодолеть
те или иные сопротивления. Для этого он должен выработать определенный
план. Способность мышления отличает человека от животного, которое действует
инстинктивно. Человек творит на протяжении веков настоящие чудеса. Он
покоряет пустыни, делая их плодородными; преодолевает пространства;
созидает города; строит социальную жизнь; творит памятники искусства,
побеждающие время; создает науку и грандиозную технику. Созидание идет
путем борьбы и усилий. В процессе борьбы не всегда удается сразу уловить
правильный план — бывают ошибки. Человек склонен скорее поддаваться
предрассудкам и предубеждениям, чем разуму и тщательно взвешенному суждению.
Он скорее склонен довериться хитрости и лукавству, чем силе, управляемой
разумом. При этом недостаточно, что он намеревается избегать подобных
ошибок, потому что в пылу борьбы эти намерения забываются.
Много пользы приносит шахматисту и способствует его культурному
росту то, что уже в процессе игры он привыкает к борьбе и на многочисленных
опытах приучается создавать необходимые планы.
Изобретателю или изобретателям шахмат (о возникновении игры ведь нет
точных сведений), несомненно, мерещилась цель упражнений в борьбе. Это
видно из правил игры, которые не заимствованы из опыта действительной
войны. В шахматах каждая сторона располагает одинаковым количеством
войск одинакового рода оружия. В действительности этого не бывает. Игра
оказывается в этом отношении более справедливой, чем жизнь, где часто
побеждает грубая сила. В шахматах успешный исход игры решает не количество
сил, а умелое руководство ими. Партнеры делают в шахматной игре ходы
по очереди; в настоящей же битве полководец, само собою разумеется,
не станет каждый раз дожидаться, что предпримет противник. В этом признании
противника заложен глубокий смысл. Оба партнера имеют равное право голоса,
и утверждается не то мнение, которое было высказано раньше другого,
а то, которое восторжествовало в споре. Изучающий приобретает таким
образом культурную привычку выслушивать мнение противника, больше того
— терпеливо выжидать его.
Таким путем изучающий постепенно знакомится с принципами
борьбы. Благодаря упражнениям, которые предоставляет ему игра, он постепенно
становится мастером. Однако, он должен остерегаться механически следовать
чужим советам. Он не должен играть по шаблону. Недостаточно, если он
будет прорабатывать материал по книгам или со слов учителя, — необходимо,
чтобы он выносил собственные оценки и упорно отстаивал их. Без этого
он будет играть в шахматы так же, как произносит слова попугай — не
понимая их смысла.
Лично я никогда в жизни не получил более ценного урока,
как в тот день, когда я впервые присутствовал при разыгрывании серьезной
шахматной партии между мастерами. Мой брат вместе с еще одним мастером
играл против двух других мастеров, совещавшихся между собою. Обе группы
находились в разных комнатах. На меня (тогда еще подростка) была возложена
обязанность поочередно сообщать партнерам сделанные ходы. Как посланец,
я присутствовал на совещаниях, следил за предлагавшимися ходами и внимательно
прислушивался к доводам „за" и „против". Обсуждение отдельных
ходов иногда продолжалось по четверть часа и больше, пока совещавшиеся
мастера не приходили к какому-нибудь окончательному решению. Это научило
меня планомерно подходить к тому или иному заключению и доверять своим
собственным оценкам. Если я и оказывался довольно часто на неправильном
пути, я все же гораздо больше почерпнул из опыта, особенно из понесенных
мною поражений, нежели из слепой веры в авторитет какой-либо книги или
какого-либо мастера. Поражение огорчало меня, заставляло каждый раз
искать, в чем заключалась ошибка, и устанавливать лучшие продолжения.
Таким образом я приобрел с течением времени живое представление о том,
что хорошо и что плохо, что по-настоящему сильно и что представляет
из себя лишь обманчивый мираж. После этого меня не страшили уже хитросплетения
противников, я научился больше доверять силе, чем хитрости, хотя это
— несравненно более трудный путь. И в конце концов оказалось, что, идя
таким путем, я был в состоянии дать что-то ценное.
Конечно, изучающий не должен пренебрегать накопленным до
него опытом. Не напрасно шахматная игра насчитывает свыше двух тысячелетий.
Не напрасно выдвигала она великих мастеров, которые искусством своей
игры приводили в изумление современников и последующие поколения шахматистов.
Не напрасно создавалась и практически испытывалась теория игры. Не напрасно
устраивались турниры и матчи между мастерами, а сыгранные партии так
тщательно анализировались. Лучшее из всего этого должен узнать изучающий,
даже если он может посвятить работе лишь немного времени. Но как бы
он ни был доволен, чувствуя себя наследником этих многочисленных трудов,
все же он должен пытаться творчески воспринять их. Для этого он должен
подвергать их анализу и при этом исследовать не только то, что рекомендуется,
но и прямо противоположное, чтобы быть в состоянии сделать самостоятельные
выводы. Таким путем он приобретает наиболее ценное — способность самостоятельного
суждения и самостоятельного творчества — и, пройдя период ученичества
в шахматах, может стать полноценным художником.
Совершенствовать одну лишь технику— неблагодарная задача.
Это — мертвая способность, годная лишь для выигрывания партий у несведущих
партнеров и ни для чего другого, в то время как способность размышлять
и создавать планы всегда остается живой и может принести пользу самым
неожиданным образом не только в шахматной игре, но и в жизни.
Это умение очень важно, и именно в этом должен упражняться шахматист.
Если даже недостаток свободного времени не позволяет ему уделять шахматам
много внимания и он не может поэтому достигнуть высокой степени мастерства
в игре, то все же приобретенная привычка к самостоятельному созданию
планов сама по себе является значительной ценностью, и она пригодится
ему в различных случаях жизни. Усилия, затраченные для приобретения
и развития этой способности, даром не пропадут.
