Ласкер о психологии шахмат.
Из газеты «Утро России» (
январь 1910 г.) Фрагменты.
"Невозможно пройти без некоторого удивления мимо того
факта, что за последние десятилетия шахматы, необычайно выиграли
в смысле популярности, энтузиазма и глубины. Другие игры исчезают
потому, что стареют: одни лишь шахматы противостоят всяким новшествам и,
несмотря на это, сохраняют юношескую свежесть."
"Шахматы представляют прекрасный пример того, как
нас очаровывает чисто целесообразное, без всякой примеси личной заинтересованности,
только в силу своей абсолютной целесообразности."
"Присмотримся к деятельности шахматистов...
Они и сами играют, и разыгрывают партии маэстро, анализируют их и
пишут об этом в книгах и журналах. Обладающие необходимыми специфическими
способностями составляют задачи, то есть сочиняют положения, в которых
только единственный метод ведет к выигрышу...
Количество лиц, занимающихся всем этим, значительно
увеличилось за последние двадцать лет. Постоянные состязания создали
классификацию игры шахматистов. Во главе стоят маэстро. Партии маэстро
составляют основу теории. Ходы, сила которых доказана в постоянном
соревновании маэстро, составляют ее фундамент, их надо просто запомнить.
С постоянством прибоя мозг маэстро добивается тайны лучшего хода.
Количество возможных способов игры выражается двадцатизначным
числом; с точки зрения целесообразности количество это сокращается
до каких-нибудь нескольких дюжин. Чего только не говорили и не думали
во время процесса этого сокращения шахматные мыслители. К счастью,
и тут сказалось действие неумолимого закона подбора, и изо всего
осталось лишь здоровое и жизненное."
"Рассуждения о целесообразности составляют самое
ценное и увлекательное в шахматах. Именно из-за них сотни тысяч игроков
отдаются во власть шахмат, хотя они об этом скорее смутно догадываются,
чем ясно сознают.
Если сравнить современного шахматиста с его
предшественниками, то сразу бросается в глаза большая разница. Прежде
любили неожиданное, вероятно, представляя себе при этом нападение
врасплох на противника. Не было никакого понимания метода, не доставало
понятия силы. Стратегия того времени состояла из ловушек и хитростей. Современный
же шахматист стремится к победе мощью мысли. Ему недостаточно одного
успеха — он хочет неизбежности его. Он хочет проникнуть в запутанную,
часто с трудом понятную логику всего происходящего на шахматной доске.
Вот триумф, которого добивается современный маэстро. Когда он в состязаниях
высказывает эту логику, он доставляет наслаждение зрителям во всем
мире.
Партия двух маэстро — драма без слов. Действующие
лица — шахматные фигуры. Они играют без жестов. Их средства выражения
— одни понятия. В этой драме применимы все правила искусства; единство,
последовательность и справедливость должны царить, чтобы партия нравилась.
Те не понимают духа времени, кто упрекает нас, современных маэстро,
в сухости».
|
К шахматному турниру
Из статьи Ласкера в петербургской газете "День".
Июнь 1914 года, перед началом второй половины
Петербургского международного турнира
Шахматный мир поставил себе задачей исследование глубочайшей
проблемы. Уже тысячи лет шахматисты заняты этой проблемой, тысячи лет
человеческий дух пытливо ищет ее разрешения. Ради этого сыграны, разобраны
и оценены миллионы партий. Созданы правила, устанавливающие, что данный ход
хорош, а другой нет, и почему именно. Эти теории служили предметом исследования
великих умов, как. напр., известного Леонарда Эйлера, написавшего математическое
исследование о достоинствах различных шахматных фигур, русского шахматиста
Яниша, продолжавшего это исследование в трехтомном труде, и, прежде всего,
мыслителя Стейница. А параллельно с ними шахматные маэстро испытывали и испытывают
по сей день на практике теоретические построения и вырабатывают новые правила
и неутомимо изо дня в день проверяют, совершенствуют и углубляют достигнутые
результаты. Из-за этой истины, к которой мы столь упорно стремимся, и к которой
мы, хотя и медленно, а подчас и через заблуждения, но безостановочно приближаемся,
идет борьба и в настоящем турнире. Она представляет собой ценность не только
для того или другого из нас, но и для всего шахматного мира. Она таит в себе
многозначительные указания. Она метит далеко за ограниченное место своего происхождения,
за 64 клетки шахматной доски и сможет приобрести значение для всего человечества.
Об этой истине идет здесь речь.
Эм. Ласкер о себе, шахматах и
обществе
"Мой матч с Капабланкой"
"Наука и школа" Ленинград,
1925 (стр. 12,18)
|
"Я питаю глубокий интерес
к старинной игре, идея которой поразительно близка как жизни,
так и философии; однако, мой интерес к шахматам отнюдь не поглощает
меня целиком. Бывали годы, когда я, работая над математическими
и философскими вопросами, не сыграл ни одной партии; и я надеюсь,
что моя "Философия несовершенства", даже моя теория
модулей и идеалов надолго переживет мою шахматную славу"
" До сего времени шахматный мир слишком легко
относился к своим обязанностям. Так как никто не нес никакой личной
ответственности за их выполнение, то среди шахматистов установилось
мнение, что таких обязанностей вообще не существует. Когда какой-нибудь
юный талантливый игрок возносится до небес, не удивительно, что
он отдается игре и видит в том свое призвание. Это очень нравится
шахматному миру. Выступление, хотя бы Морфи, Пильсбери или Харузека,
вносит новые краски и настроения в шахматную жизнь, а молодой человек
находит удовлетворение в лести и похвалах. Но позже, когда он становится
зависимым от шахмат, некуда уже обращаться, и быстро наступают
нищета и разочарование. И это лежит на совести шахматного мира.
Конечно, мне возразят, что шахматы не могут
быть признаны профессией. Но миллионам шахматистов,, разыгрывающих
опубликованные партии маэстро, учась на них и получая духовное
наслаждение, не следовало бы держаться такой точки зрения. Опираясь
на подобные аргументы, музыкальный мир мог бы лишить куска хлеба
профессиональных талантливых музыкантов, что, конечно, было бы
явной несправедливостью. Только те, кто всецело посвящают себя
определенному делу, могут дать что-нибудь великое в этой области.
Нельзя требовать от творчески одаренных шахматистов, чтобы они
имели побочную профессию, ибо в таком случае они только разбросали
бы свои силы и время и не развили бы своих способностей до мастерства
ни в той, ни в другой области"
|
|