ПСИХОГРАММА ШАХМАТИСТА.

    "Психограммою" в современной психологии и психотехнике называется перечень тех психических качеств и особенностей человека, которые являются характерными для его личности и которые составляют существенные и важные психологические свойства. В этом смысле, каждый отдельный человек, каждый характер представляет собою особую психограмму, - точнее говоря-дает основание составить таковую. Так, не только возможно, но и представляет огромный интерес психограмма Пушкина, психограмма Достоевского, Толстого, Врубеля, Чайковского и проч.
    Но хотя психология больше, чем всякая другая наука, интересуется всем индивидуальным и личным, для нее не менее важным является и то, какие имеются между людьми групповые особенности, т.-е. уже не особенности отдельного человека, но особенности целых групп, классов, возрастов, профессий национальностей, районов и т. д. и т. д. Вследствие этого становится возможным говорить о различиях типовых человеческих характеров, понимая под типом именно совокупность психических особенностей и качеств, свойственных целой группе людей. Возможно, следовательно психограмма северянина (жителя полярных стран) и психограмма южанина, психограмма городского, столичного жителя и деревенского, психограмма француза, еврея и русского, психограмма интеллигента, военного, рабочего и крестьянина и т. д. и т. д. Особенный интерес составление таких групповых психограмм имеет для современной практической психологии, психологии профессий или психотехники. Если. все остальные, перечисленные выше групповые особенности могут интересовать нас, главным образом, с чисто-научной стороны, то групповые психические особенности различных профессий представляют собою огромный практический интерес и безусловную необходимость для всех наук, изучающих человека, как создателя ценностей, производителя полезных продуктов или источник интеллектуального и художественного творчества.
    Психограммы последнего рода, охватывающие всю сумму типических для целой профессии особенностей личности, называются более точно "профессиограммами" и включают в себя уже не только перечень чисто-психических свойств характера, но и перечень тех чисто-физических свойств, которые являются существенно-важными признаками данной профессии. Так, мы можем говорить о профессиограммах (= психограммах) писателя, художника, актера, композитора, учителя, инженера, врача, рабочего и т. д. Само собою разумеется, что профес-сиограммы составляются посредством учета тех. качеств, которыми обладают наилучшие представители данной профессии и притом под углом зрения условий максимального успеха их работы.
   Приводимая ниже "психограмма шахматиста" также представляет собою, точнее говоря, профессиограмму, так как включает в себя не только чисто-психические черты, но и некоторые пункты, касающиеся физического состояния шахматного маэстро.
    Отличительной особенностью ее является то, что она составлена не путем анкетного опроса-как это в большинстве случаев и без достаточного успеха делается по отношению к различным профессиям, но на основании лабораторных исследований крупнейших мировых шахматистов и тех показаний, которые были получены от них во время экспериментов (см. об этом статью "Психотехнические испытания участников междунар. шахм. турнира в Москве 1925 г." в № 2/3 "Шахмат" за 1926 г.).
    Какие физические и психические качества требуются от того, кто стремится достичь успеха в шахматном искусстве?-— вот, в сущности, вопрос, на который отвечает эта психограмма. В печатающейся подробной работе о произведенных нами, совместно с профессорами П. В. Петровским и П. А. Рудиком психотехнических испытаниях участников московского турнира дается подробный разбор неизбежно возникающих здесь вопросов: какие из этих качеств нужно считать прирожденными и какие могут быть выработаны, развиты в течение жизни, какие из них имеют узко-шахматное значение и каким можно приписать значение более широкое, общепсихологическое и т. д. и т. д. Отсылая интересующегося к этой выходящей вскоре книжке, мы вынуждены ограничиться здесь только комментированным перечнем профессионально-важных для шахматного маэстро,—а следовательно и для всякого, занимающегося шахматной игрой свойств.

1. Хороший запас физических сил и общего состояния здоровья.
Это на первый взгляд совершенно несущественное качество фактически обусловливают собою в весьма значительной степени окончительный исход турнирной борьбы для каждого отдельного маэстро. Шахматисты с более слабым организмом невольно поддаются усталости, нарастающей особенно ко второй-трети и к концу турнира и резко ухудшающей их в начале прекрасные шансы. Пример— игра молодого Торрэ на московском турнире: в начале—блестящая, под конец— более слабая.

2. Крепкие нервы, — позволяющие противостоять действию различного рода посторонних причин, или — как говорит Боголюбов—менее впечатлительно воспринимать возникающие во время турнира внешние, не имеющие отношения к шахматам невзгоды" („Шахматы" № 12, 1925 г., стр. 215).

3. Самообладание, — т.-е. способность сохранять полную силу руководства своею мыслью и своими действиями в сложных или критических положе ниях. (Примеры неожиданных проигрышей в заведомо-выигрышных положениях очень ногочисленны).

4. Способность равномерно распределять внимание между многими, относительно-независимыми друг от друга закономерными отноше ниями. Эта черта характера шахматиста гарантирует его от просмотров.

5. Способность воспринимать динамические отношения,
т.-е. не неподвижные, но движущиеся (фактически или только потенциально) элементы. Это свойство внимания и восприятия шахматиста обеспечивает ему возможность быстрой ориентировки в положении на доске, столь важной, напри мер, при игре одновременно со многими.

6. Созерцательный тип психики. Эту черту следует понимать, как противоположность наивному и грубо-практическому типу; она обозначает способность длительного пребывания в кругу чисто-интеллектуальных образов, даже не зрительного характера, т.-е. своеобразную абстрактность ума, — качество, весьма распространенное, например, среди народов Индии и Востока, но мало свойственное, например, итальянцам, испанцам и другим южанам Европы.

7. Высокий уровень интеллектуального развития. Эта черта психического склада шахматиста стоит в неразрывной связи с предыдущей и обозначает собою высокое развитие мыслительных процессов, вырастающее на основе этого созерцательного склада психики, и не находящееся, фактически, ни в какой-прямой связи с общим культурным уровнем развития: шахматист может быть и совершенно некультурным во всех других отношениях (в смысле бытового уклада, эмоциональной и волевой направленности, конкретного содержания своих убеждений и понятий, даже— грамотности), но шахматист не может быть тупым, т.-е. стоять низко в своей способности оперирования общими понятиями и комбинациями их. Это делает понятной наличность шахматной игры среди малокультурных народов Азии,

8. Предметный характер мышления, т.-е. не формально-логиче ский (как у математика), но предметно-логический тип мысли: шахматист мыслит предметными образами и устанавливает логические отношения (=схемы) между реальными вещами действительности (с точки зрения логического значения, смысла их ходов—ферзь, ладья, конь и проч.), тогда как математик оперирует только с абстракциями, слагающимися из сочетания абсолютно-однородных единиц.

9. Объективный характер мышления. В этом заключается свое образный реализм мышления шахматного игрока в отличие от поэта илифантаста. Этот реализм и эта объективность обусловливаются: во 1-х—строгой закономерностью всех отношений и действий шахматных фигур, не допускающей никакого субъективного произвола (если хочешь победы—ищи истины в игре, т.-е. того, что наиболее правильно и разумно); и, во 2-х—наличностью противника и его шахматной армии, всякий раз принуждающей считаться еще и с другим рядом независящих от нашего произвола изменений.

10. С и л ь н а я „шахматная" память, т.-е. способность легкого запоминания ходов шахматной партии и комбинаций шахматных фигур,—способность,стоящая совершенно независимо от общей психологической памяти. Примеры— игра в слепую, воспроизведение прежних партий.

11. Синтетическая сила мышления и представления, т.-е. способность связывания, устанавливания единства, охватывания одним мыслительным актом. На этой способности синтеза основывается так называемое „позиционное чутье" шахматиста.

12. Комбинаторная способность, т.-е. сила воображения, проявляющегося не в произвольных сочетаниях мыслей и представлений, но в закономерных и притом обильных по своему разнообразию сочетаниях, обеспечивающих всякий раз возможность выбора лучшего.

13. Дисциплинированная воля, способная поддерживать максимум интеллектуального напряжения в нужные моменты.—Сила мысли непрерывно колеблется сообразно трудности тех задач, какие ей приходится разрешать. Возможно, что даже не в математике и не в философии, но именно в шахматной игре требуется моментами исключительная сила интеллектуального напряжения. Всякий философ пишет так глубоко, как глубок склад его ума—к большей глубине мысли его никто не принуждает. Всякий математик руководствуется законами чисел, которые, в случае удачного начала, почти автоматически ведут его к победе,—опять-таки в однородной среде чисел, где не может быть никаких случайностей, никаких „превратностей" судьбы. Но шахматист должен сам привести свои фигуры к победе, при чем здесь не только нет никакого автоматизма, но, наоборот—ему на каждом шагу противостоит армия противника. Здесь сплошь и рядом могут встречаться моменты, когда шахматист силою обстоятельств вынуждаем бывает проявлять напряжение мысли, превосходящее его естественные интеллектуальные силы. И это становится" возможным только благодаря усилию воли, которая достаточно дисциплинирована в шахматисте, чтобы всею силою подкрепить его умственное усилие в опасный, критический момент.

14. Высокая активность интеллектуальных процессов, т.-е. общая способная изучения и усвоения такого трудного интеллектуального искусства, как шахматная игра. Даже независимо от исключительных моментов, шахматное дело — вообще трудно; оно требует многих лет упорного изучения теории игры и усвоения ее техники. Оно требует, другими словами непрерывной умственной тренировки, несравненно более сильной, чем та, какую требуют даже многие науки, например, история, география, ботаника. Вполне хорошо знать ботанику или географию —это доступно всякому. Но для того, чтобы усвоить теорию и практику шахматной игры, необходимо обладать высоким уровнем активности мысли, доступным далеко не всякому. Здесь также играет некоторую роль дисциплинированная воля.

15. Дисциплинированность эмоций и аффектов, отсутствие излишней впечатлительности, обеспечивающее шахматисту возможность изолировать мир шахматной доски и совершающихся на ней событий от влияния настроений и волнений, вызываемых в нас как внешними обстоятельствами, так и прошлыми шахматными явлениями. Шахматисты, легко поддающиеся влиянию внешних обстоятельств, а равным образом, не могущие преодолеть в себе состояние подавленности, вызванное предыдущей неудачей, легко приходят в состояние „деморализации", делающее всю дальнейшую игру их на данном турнире слабой. (Пример—игра Рубинштейна на московском турнире).

16. Вера в себя, уверенность в своих силах—т.-е. сознание шахматистом того, что во всякий момент он способен дать и действительно дает максимум возможного для него.

     Такова „психограмма шахматиста".
    Таковы те шестнадцать качеств характера, наличностью которых обусловливается успех в шахматной игре, поскольку он зависит от свойств шахматиста.