Если бы мы удосужились подумать о существе вопроса, мы должны были бы уже давно обратить внимание (настолько эта особенность выделяется) на то, что ничейный игрок сегодняшнего дня принадлежит к совершенно другому классу, чем ничейных дел мастера прежних лет. Раньше это был какой-нибудь мастер второго или третьего ранга, как, напр. Зюхтинг, теперь же тип ничейного игрока олицетворяет никто иной, как Капабланка. Но что вполне естественно для мастера вроде Зюхтинга, странно видеть у такого человека, как Капабланка: для чего мастеру такого масштаба, как Капа, играть на ничью? Неужели он в сложных положениях слабее других мастеров?

Об этом, конечно, не может быть и речи. Все дело только в том, что современный ничейный игрок вовсе не является таковым. Он и не думает об игре на ничью, он мирится с ничьей только, как с печальной необходимостью или, если хотите, как с проклятием исчерпавшей себя Каиссы, но отнюдь не считает это (как Зюхтинг) приятным делом. Он боится проигрыша и готов пойти на известные "жертвы", чтобы свести до минимума опасность поражения. По этой причине он иногда отказывается от красивых, но неясных атак. Однако его положение все же (как мы сейчас увидим) обладает такой внутренней силой и таит в себе столько опасностей для противника, что его чрезвычайно трудно атаковать. Что он избирает крепкие и способные к развитию позиции, означает для него самого игру на выигрыш, но это отнюдь не трусливые поиски ничьей, как готовы заключить недальновидные люди.

Современный "ничейный" игрок избегает прежде всего двух вещей. Осложнений? О, нет! Их он избегает лишь в третью очередь, и притом уж не примарно, а секундарно. Его почти органическое и таким образом примарное отвращение относится: 1) к разбитой и 2) к спертой позиции. Разбитые или мало массивные позиции в его партиях почти совершенно не встречаются, и это и не удивительно, ведь он все время "укрепляет". Спертое положение ему также несимпатично, от нее он требует большй дозы встречной активности, какую дает, напр., обладание линией "е" в защите Стейница в испанской партии, что делает ее более или менее сносной. Осложнений он избегает только тогда, когда трудно рассчитать все их последствия, или они в результате могут привести к ослаблению собственной позиции. В принципе же он относится к ним отнюдь не отрицательно.

Для лучшего понимания современного "комиссара безопасности" (полагаю, что это слово правильнее характеризует его, чем довольно неудачное слово "ничейный игрок")

перейдем к рассмотрению тех способов, которыми возможна борьба с ним. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что "дикая" атака была бы совершенно нелепой, так как при этом сказалась бы внутренняя сопротивляемость укрепленной позиции. Но вместе с тем мы хотим указать на то, что атакующая комбинация с консолидирующим промежуточным ходом может быть рекомендована как прекрасное специфическое средство. В качестве примера приводим положение, получившееся в партии Шпильман - Рети из Киссингенского турнира 1928 г, после ходов 1. е4 е5 2. Kf3 Ке6 3. Сb5 а6 4. Са4 Kf6 5. d3 d6 6. с3 g6 7. d4 Cd7 8. de К:e5 9. К:e5 de 10. Cc2 (cm. диаграмму № 1).

У белых нет слабостей, тогда как положение черных, после примерного продолжения Cf8 — g7, все же будет иметь тот недостаток, что их королевский слон отрезан (кроме того и диагональ с5—f8 может оказаться слабой). Разумеется, эти слабости, существуя теоретически, вряд ли могу г иметь практическое значение, но тем не менее кажется заманчивым компенсировать их также в их теоретическом значении. Это достигается кажущейся на первый взгляд необоснованной попыткой атаки 10... Сс5! (в партии вместо этого последовало Cg4 с разменом ферзей и скорей ничьей). Продолжение могло бы быть: 11. 0—0 (если 11. Cg5, то h6 12. Ch4 g5 13. Cg3 Фе7 и т. д.) Kg4 12. h3 h5 13. Kd2 (неправильно было бы принятие жертвы 13. hg из-за gh 14. g3 Лh3 15. Kpg2 Фf6

16. Фе2 Фh8 17. Лg1 Л: g3 + и т. д.) Фh4 14. Фе2 Фg3 15. Kf3

(см. диаграмму № 2).

В этом положении может показаться, что атака черных кончилась, так как белые грозят Cc1 — d2, затем Ce1 и наконец Крh1 с "висячим" черным ферзем. Но здесь следует консолидирующий (укрепляющий) промежуточный ход, а именно 15... f6!. Это сразу придает положению черных другой вид. Если теперь 16. Cd2, то Сb5 17. с4 К : f2 18. Л : f2 Ф : f2+ 19. Ф : f2 С : f2+ 20. Кр : f2 С : с4 с выгодным для черных эндшпилем. Если же 16. b4 Са7 17. с4 (угрожая c5), то снова генеральный размен на f2, с последующим Се6 Cd3 0—0—О Кре2 g5 Ke1 h4, с крепкой позицией у черных. В этом последнем случае было бы нехорошо (так как это не соответствовало бы духу хода 16. . . f6) идти дальше но пути осложнений ходом 17... Cd4, так как последовало бы 18. Cb2! K:f2 (18... Фf4 19. C:d4 и Лad1, с выгодой для белых) 19. С : d4 К: h3+20. Kph1 Kf4 21. Фf2, и выигрывают белые.

Вторым примером может служить киссингенская же партия Рети—Боголюбов. После ходов 1. е4 с5 2. Кf3 е6 3. d4 cd 4. К: d4 Kf6 5. Кс3 d6 6. Се2 Се7 7. 0-0 0-0 8. Се3 Kbd7 9. Фc1 а6 10. Лad1 Фс7 11. а4 получилась следующая позиция (см. диагр. № 3).

Маневр 9. Фе1, 10. Лad1 и 11. а4 мы хотели бы назвать "полукапабланкистским", так как он весьма профилактичен, но с другой стороны он же создает слабости в собственном лагере.

Все же положение белых достаточно крепко, чтобы выдержать неприятельский натиск. Боголюбов этого не учел и пустился в стремительную атаку: 11... Kd7—е5? с дальнейшим продолжением: 12. f4 Кс4 13. Сс1 е5? (правильнее было b6 с последующим Сb7) 14. КbЗ ef 15. Л: f4 d5 (еще одно ужасное ослабление своей позиции; относительно крепкое положение давало 15... Фf6+

16. Крh1 Се6, так как осложнения, получающиеся после 17. Kd4 К : b2, для черных не опасны; напр.: 18. а5 Фb4 19. К: е6 К: d1 или 19. С:b2 Ф:b2 20. К: е6 fe 21. Сс4 Kh5 22. С:е6+ Kph8, без ущерба для черных) 16. Л : f6! (бой завязывается!) С : f6

17. К: d5 Фc6 18. К: f6 Ф : f6 19. С : с4, и черные стоят на проигрыш. Этот пример также показывает, что консолидирующий промежуточный ход (в данном случае 15 . . Фb6-+ вместо гибельного d5) значительно повышает шансы на успех при атаке на капабланкисткую

Однако еще существеннее тот факт что в положении, изображенном на диаграмме 3, черные могли добиться выгоды следующим образом: 11 . .. Кс5 (но не Ке5, как сыграл Боголюбов) 12. f3 Cd7 13. b3 Лf8—с8. Если теперь 14. Cd2 (или А), то е5 (хорошо также Се8 с последующей перегруппировкой Лcd8 и Лас8) 15. Kf5 С: f5 16. ef d5 17. Cg5 d4

18. C:f6 C:f6 19. Kd5 Фd6 20. K:f6+ Ф : f6. Или A: 14. Cc4 Ce8 15. Cf2 Kfd7 16. f4 Kb6 17. Фе2 Kc: a4 (сильнее, чем 17. . . Kcd7 18. К: е6 с двумя пешками за фигуру и шансами на атаку) 18. К : е6 К : с3 19. К : с7 К : е2+ 20. С : е2 Л: с7 21. С : b6 Л : с2, с лишней пешкой. Это подтверждает выдвигаемое мною положение, что консолидация и фантастика, примененные вместе, достаточно сильны для того, чтобы успешно атаковать капабланкистскую позицию. Оттого, что указанное на диагр. 3 положение, как мы уже сказали, можно считать лишь полукапабланкистским, наш пример почти не теряет в своей убедительности. Является ли оно всецело или лишь на половину капабланкистским, в конце концов и не так важно: против правильного сочетания фантастики и консолидации и оно устоять не может.

(Wiener Schachztg., Ns 4, 1929 г.).

Источник: "Шахматный листок" 1929, №5

Полный список публикаций на нашем сайте