Б. Котельников

Память сердца

В ЦЕНТРАЛЬНОМ Доме журналиста и в Доме литераторов на самом почетном месте установлены мраморные мемориальные доски. На них золотом горят имена тех, кто не вернулся с фронта в редакцию, к писательскому столу, к творчеству. Тех, кто отдал жизнь за честь и независимость нашей социалистической Отчизны, отстояв великие завоевания Октября от фашистского нашествия.

Такой мемориальной доски в Центральном шахматном клубе СССР, к сожалению, нет. А если бы она была, то на ней следовало выбить и его имя — Лев Гугель.

В мирной жизни мы были с ним «белобилетниками», а грянула война — стали бойцами пулеметной роты. На фронт ушли, вступив в 4-ю дивизию народного ополчения Куйбышевского района Москвы. На Западный фронт выехали вечером 13 июля. И стали мы бойцами 110-й стрелковой дивизии, заняв ратный рубеж на берегу озера Селигер. Здесь и первое боевое крещение. Потом тяжелые бои под Москвой — у Боровска, на реке Наре. Отсюда — вперед! За участие в освобождении Вязьмы наша дивизия стала 84-й гвардейской.

Подносчик патронов одного из расчетов первой пулеметной роты 1291-го стрелкового полка Лев Николаевич Гугель пал смертью храбрых в первую фронтовую зиму. Пуля сразила молодого патриота на земле Подмосковья, по которой он любил воскресными днями гулять с родными, бегать на лыжах со сверстниками. В ту суровую зиму моему другу не было еще двадцати восьми лет.

С Левой я познакомился в издательстве «Физкультура и туризм», где он вначале заведовал отделом газеты «64», а затем возглавил журнал «Физкультура и спорт».

Шахматы и пулемет «максим»! Да и среди тихого племени шахматистов Лева не слыл бойцом — участником турнирных баталий. Еще в школе он увлекся шахматной композицией. Тринадцати лет Лева принес в «Пионерскую правду» свою первую двухходовку. Она была напечатана. Следующие задачи привлекли внимание новизной тематики, смелым полетом мысли. Через год-полтора Гугель становится участником конкурсов составления задач не только в нашей стране, но и за рубежом и неизменно занимает призовые места.

Успехи не вскружили голову молодому композитору. Он самокритично относился к своему творчеству, изучал наследие мастеров старшего поколения. И, что очень важно, не замыкался в рамках своей доски. Лева возглавлял шахматные отделы в «Пионерской правде», в журнале «Смена», пропагандировал любимое искусство и в других изданиях. При активном участии Левы Гугеля были проведены первые массовые конкурсы решений, на которые откликнулись тысячи любителей. И чего удивляться, что, несмотря на молодость, Гугель был избран председателем Комиссии по композиции Всесоюзной шахматной секции.

Передо мною журнал «Шахматы в СССР» № 3 за 1939 год. В нем статья одного из зачинателей нашей шахматной композиции С. Левмана, перу которого принадлежит популярный труд «Современная шахматная задача», изданный еще в двадцатых годах. С. Левман редактировал шахматные отделы в «Правде» и «Труде». Статья называлась «Л. Н. Гугель. Комсомолец-композитор». Читаю:

«Л. Гугель пришел в шахматную композицию не только с новыми самобытными идеями, но и с установившимися художественными вкусами и симпатиями. Он является одним из немногих наших проблемистов, придающих огромное значение художественной форме задачи. Для самых трудных и сложных замыслов он находит легкое, экономичное построение. Он обладает редким умением создавать живописный рисунок задачи».

В статье дан анализ творчества Гугеля, разобрано несколько его двухходовых задач. К глубокому сожалению, Семен Семенович тоже не вернулся с фронта Великой Отечественной войны. Не вернулся за писательский стол. Не вернулся к шахматам. Имя его занесено на мемориальную доску в Доме литераторов. Но ветеран успел сказать важное слово о набиравшем силу талантливом композиторе. Мы, сверстники Левы, разделяем это слово и признательны за него.

Л. Гугель опубликовал без малого 200 задач. Несколько десятков из них вошло в золотой фонд шахматного искусства. Они и ныне восхищают любителей, публикуются в сборниках и учебных пособиях по композиции.

Года два назад я познакомился с видным ученым, профессором Борисом Андреевичем Сахаровым, председателем Центральной комиссии по шахматной композиции. Когда я упомянул о Леве Гугеле, мой собеседник воскликнул:

— Очень даже хорошо его знал! Он-то и «совратил» меня на путь шахматной композиции.

Я попросил Бориса Андреевича расказать, как это произошло.

Познакомились они в начале 30-х годов на шахматной базе Центрального парка культуры и отдыха имени М. Горького. Юноши-одногодки горячо увлекались шахматами, но в разных направлениях: один — игрой, другой — композицией. Однажды Борис Сахаров пожаловался товарищу, что нигде не может достать шахматной литературы.

— Поищи-ка на развале у Китайгородской стены, — посоветовал Лева. — Там все, что хочешь, найти можно.

И действительно, у одного из продавцов старой книги Сахарову попался восьмой выпуск сборника «Задачи и этюды». В сборнике публиковались результаты 7-го всесоюзного конкурса двухходовок. Каково же было изумление юноши, когда он прочитал под одной из задач: «Первое место, Л. Гугель»!

На бурную радость Бориса Лева ответил:
— Попробуй и ты заняться композицией. Увлекательное дело! И в игре помогает как лекарство от шаблонного мышления. Не понравятся задачи — займись этюдами.

Борис Сахаров «попробовал» и... увлекся этюдами.

Некоторое время спустя Лева Гугель разыскал Бориса:
— Вот, специально для тебя, — протянул он газету «Труд», в которой был объявлен конкурс на лучший шахматный этюд. — Выбери что-нибудь и отошли на конкурс. Укажи, что ты начинающий.

Борис выбрал. Отослал. И забыл, ведь результаты конкурса подводились почти через год. Только Лева не забыл. Он никогда не забывал начатого дела. Раньше других он поздравил удивленного Бориса, который на конкурсе «Труда» завоевал первый приз по разделу для начинающих композиторов.

— Так я и стал шахматным композитором. Этюды — мое увлечение, — закончил Борис Андреевич. Помолчав, с горечью добавил:
— Если бы Гугель не погиб, он был бы сейчас выдающимся, с мировым именем мастером. Поверьте, для такого вывода есть все основания...

Как же нынешнее поколение композиторов относится к наследию Л. Гугеля? Взято ли оно на вооружение молодыми проблемистами?

На эти вопросы отвечает международный мастер по композиции преподаватель Московского авиационного института Яков Георгиевич Владимиров. Он говорит:
— Творчество Льва Гугеля нам хорошо знакомо. Ему принадлежит разработка идеи продолженной защиты в двухходовке. Он показал, какими богатыми возможностями обладает эта идея.

Если раньше продолженная защита трактовалась лишь как технический прием, позволяющий ограничивать подвижность черных фигур, то в руках Гугеля она стала самостоятельной темой. Поясню это на одной из его лучших двухходовок.

После 1. K7f5 грозит 2. Kg3X, используя блокирование полей d4 и е5 черными фигурами. Разумеется, уже любое отступление слона или коня защищает от этой, так называемой первичной, угрозы. Но, например, в случае 1.. .Са1 белые используют вскрытие четвертой горизонтали путем 2. Лb4Х (повторная угроза). Поэтому черные играют более тонко, как бы продолжая защиту, преграждая путь ладье: 1...Сb6! При этом, однако, перекрывается линия действия черной ладьи и становится возможным мат со связкой коня:

2. Ле7Х.

Аналогичные мотивы возникают и при отступлении коня е5. На любой его ход белые отвечают 2. Ле7Х, а на 1...Kd7 или 1...Кс6 (продолженная защита) — 2. Лb6Х, соответственно, 2. Kd6X.

Таким образом, продолженная защита в тематических вариантах выражается в уничтожении действия белой батареи. Ходы черных насыщены различными тактическими идеями: разблокирование, перекрытие и т. д.

— Хочу еще отметить, — говорит в заключение Я. Владимиров, — огромную работу по воспитанию молодых проблемистов, проводимую Л. Гугелем.

Я привел здесь высказывания о жизни и творчестве Льва Гугеля. Высказывания композиторов трех поколений. Если сложить их творческие биографии, то, образно говоря, получится история советской шахматной композиции. По этим биографиям можно проследить этапы развития самого большого в мире отряда шахматных композиторов. И по законам диалектики — количество переходит в качество, в нашей стране из массы любителей шахмат растут таланты. Для их расцвета в условиях советского строя созданы самые благоприятные условия.

...Я верю, что мемориальную доску в Центральном шахматном клубе СССР откроют. Многие из тех, чьи имена она должна увековечить, ратовали за такой клуб, шли к нему. Среди них был и Лев Николаевич Гугель — товарищ, композитор, патриот.

источник: "Шахматы в СССР" № 11 1970