М. М. Ботвинник

К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ КОМБИНАЦИИ

П. А. Романовский в своей книге «Миттельшпиль» (изд. 1-е) определяет комбинацию следующим образом: «Комбинация есть вариант (или группа вариантов), на протяжении которого обе стороны делают вынужденные ходы и который заканчивается объективной выгодой для активной стороны».

В такую формулировку определение комбинации действительно укладывается, но кроме комбинации в эту формулировку можно уложить и еще кое-что. Например, в позиции, изображенной на диагр. I, после 1. b6 сb 2. а6 белые форсированно добиваются материального превосходства. Разумеется, это комбинация; это вытекает и из определения П. А. Романовского. А на диагр. II белые спасают партию красивым путешествием короля: Крс8—d7—е6—f5—е4—d3—с2. Этот вариант, вынужденный для обеих сторон, закончился для белых определенным достижением: белые добились ничьей. По Романовскому — это комбинация. Но, конечно, никакой комбинации здесь нет: белые проводят не комбинацию, а маневр.

Возьмем еще более разительный пример — известный этюд Рети (диагр. III). Белые добиваются ничьей с помощью красивого и форсированного варианта. По Романовскому — комбинация. В действительности и здесь никакой комбинации нет: это пример эффектного маневра. Следовательно «определение» П. А. Романовского не определяет комбинации.

Я нарочно взял простые примеры, чтобы не усложнять вопроса. Можно взять примеры посложнее,— по существу ничего не изменится.
Что отличает комбинацию от маневра? — Жертва. Для комбинации характерна жертва. Шахматиста с первых же его шахматных шагов учат, что пешка равна пешке, слон равен трем пешкам, ладья сильнее коня. А в комбинации это соотношение нарушается. Привычная для шахматиста сила фигур в какой-то степени изменяется — в переводе на общепринятый язык это и означает жертву (правильную, конечно, ибо мы говорим о комбинации).
Любопытно отметить, что привычные для шахматиста соотношения между фигурами перестают действовать иногда на протяжении ряда ходов, причем переход в такое состояние происходит не постепенно, а резко (скачком). И так же во всякой комбинации должен быть резкий (скачкообразный) обратный переход в обычное состояние, при котором слон снова будет равен трем пешкам, ферзь сильнее ладьи и т. д. Если комбинация одноходовая, то эти два скачка сливаются. Например, на диагр. I ходом 2. а6 белые пренебрегают отыгрышем пешки, а, наоборот, жертвуют вторую пешку. Обычные количественные соотношения нарушены — жертва. Но этим же ходом 2. а6 восстанавливается обычная кіартина, ибо белые форсированно ставят нового ферзя, а ферзь стоит больше трех пешек. Итак, два скачка слились.

Мы несколько отвлеклись в сторону. Что же такое комбинация? Комбинация есть форсированный вариант с жертвой. Мне кажется, что это есть и точное, и простое определение комбинации. Ни в коем случае не следует комбинацию путать с форсированным маневром. Маневры бывают двух родов: позиционные, когда ходы противника не вынуждены, и форсированные (см., например, диагр. III). В чем же заключается отличие комбинации от форсированного маневра? Форсированный маневр — это форсированный вариант без жертвы.

Определение позиционного маневра очевидно: это есть перевод фигуры или группы фигур на другую позицию. Какие же практические выводы можно сделать из этих рассyждeний? Главным образом — терминологические.

Часто встречаешь в комментариях выражение «прекрасная комбинация», в то время как в партии ничего не было пожертвовано; либо какая-нибудь комбинация объявляется многоходовой, самом же деле она длится не более двух ходов. Например, в моей партии с Капабланкой (Амстердам 1938) комбинация закончилась на протяжении двух ходов (30. СаЗ и 31. Кh5+), все же остальное — форсированный маневр (диагр. IV).

Наши задачные композиторы называют, как правило, те маневры, которые они проводят в задачах, комбинациями. На мой взгляд, это неправильно.
Мне было бы очень интересно узнать мнение других товарищей по затронутым мною вопросам

Источник: "Шахматы в СССР" 1939 №4