Я. Рохлин
О книжке Демчинского
Трагедия чистой мысли (о шахматах).
Б. Н. Демчинский. Изд. Всероссийск. Шахм. Союза с предисловием С. О. Вайнштейна. Ленинград, 1924 г. Цена 35 коп.
Автор охватил вместе с шахматами, слишком большую область человеческих взаимоотношений, чтобы исчерпать их в такой маленькой книге. Но несомненно, в ней чувствуется незаурядная эрудиция и умение сопоставлять различные моменты творческой мысли с реальной жизнью. Некоторые наблюдения психологического характера очень интересны.
Но наряду с ценными мыслями, заметны некоторые положения, которые мы назовем, по меньшей мере, спорными.
Б. Н. пишет: В Основе каждой гениальной комбинации лежит несомненно математика, но ее роль такая же, как скелета, поддерживающего прекрасное тело". Это не совсем так. В основе каждой, комбинации, а тем более гениальной, лежит прежде всего фантазия, путь к которой идет через одаренность и своеобразное чутье каждого шахматиста. А уже после того, как идея при помощи фантазии зародилась, анализ ее производится путем математического расчета. Это ясно само собой. Да и сам автор уже на следующей странице подтверждает наше положение: „Математический анализ ползет слишком медленно...". „...Работа с сантиметром в руках не даст гениального изваяния, но когда в каком-то непостижимом сочетании творческих сил (фантазия, одаренность. Я. Р.), такое изваяние создалось, притом, конечно, без помощи всяких сантиметров, то к нему можно подойти с любыми цифрами, и они докажут безупречность осуществленных математических соотношений“. Эти слова, как нельзя лучше, объясняют сущность шахматного творчества и совсем непонятно, отчего автор в начале противоречит самому себе.
Тем более, что через несколько страниц опять встречаем: „На веки-вечные обречены они (шахматы) пребывать в области фантазии...",—казалось бы, все в порядке, но неожиданно автор добавляет: „и в этом смысле они несут на себе печать трагедии...". Вот уж действительно: „Amicus Plato, sed magis amicus veritas est" *). С каких это пор фантазия, элементы которой заложены и в литературе, и в музыке, и в театре, оказывается трагедией? Наоборот, шахматы благодаря фантазии поднимаются на огромную высоту, фантазия роднит их с искусством и открывает далекие горизонты работе шахматной мысли... Остается только пожалеть, что в этом вопросе автор не пришел к правильным выводам.
Переходя к дальнейшему разбору книги, укажем на одно несоответствие уже простого порядка. Автор пишет: „...И так шахматы — не ниже искусства. Это можно было бы доказать многими аналогиями". К сожалению, способ аналогии пока еще не является базисом для научной методологии, а потому не может служить неоспоримым доказательством какого-либо положения.
Вообще в книге имеются некоторые неясности и противоречия, также не чувствуется стройной системы в изложении. Все это не дает возможности читателю сделать определенный вывод из затронутой темы.
Но зато отдельные взгляды автора очень интересны. Отметим справедливый ответ тем, кто требует от шахмат пользы: „...Никто не оспаривает у Дантэ права бродить по вымышленному им аду... Шахматы скитаются по своему царству, попадая все в новые и новые круги, и не желают они считаться с пользой, потому что избрали себе они свою фантазию и в ней творят свою пластику, свои поэмы, свои математические законы". Также ценно указание, что „шахматы обладают точным сравнительным методом и ясной реализацией дарований... Их приговор — идеал беспристрастности ".
В заключение все же необходимо отметить, что автор черезчур сгустил краски над „Трагедией чистой мысли“. Все это не так страшно как кажется, и пример Гоголя, сжигающего свои рукописи, не может служить препятствием к тому, чтобы отдаваться всецело литературному или иному призванию. Тем более допустим и шахматный профессионализм, раз с его помощью создается научное обоснование шахмат.
*) Будь другом Платону, но большим другом твоим да будет истина.
"Шахматный листок" 1924 г., №15
|
