Что такое комбинация?

Ю. АВЕРБАХ
       (ТЕОРИЯ ТАКТИКИ) 

«Комбинация». Этот термин широко применяется в шахматной литературе. Однако, когда дело доходит до точного его определения, то обычно оказывается, что под комбинацией далеко не все понимают одно и то же.

А зачем нужно точное определение этого термина, разве так уж важно, что существуют различные его понимания?

Вопрос этот не так прост, как может на первый взгляд показаться. И дело здесь не столько в терминологии, сколько в классификации. Если термин имеет несколько значений и понимается по-разному, то не может быть единообразия и в классификации комбинаций. Кстати, сейчас так и получается. Загляните в книги по теории середины игры, и вы убедитесь в том, что у каждого автора — своя классификация. И это, конечно, дезориентирует тех, кто пытается совершенствоваться в шахматном искусстве.

Термин «комбинация» ведет свое начало от латинского «combinatio», означающего сочетание. В шахматах слово «сочетание» должно быть отнесено к борющимся на доске силам, к фигурам и пешкам обеих сторон, причем в процессе игры на доске могут возникнуть самые различные причудливые их сочетания.

Еще на заре развития шахмат те, кто пытался познать законы, управляющие фигурами, заметили, что в некоторых позициях, когда один из партнеров начинал какую-нибудь целенаправленную операцию, ответные действия другого иногда становились вынужденными, и он уже был не в состоянии изменить неумолимый ход событий.

В подобной ситуации фигуры и пешки сторон оказывались как бы связанными друг с другом невидимыми нитями. Подчиняясь воле одного из партнеров, они, как марионетки, начинали кружиться в хороводе своеобразного «танца смерти».

Это сочетание фигур и пешек, которое при определенных перестановках дает возможность одному из партнеров форсированно преобразовать его к своей выгоде, уже представляет собой комбинацию. Однако подобное определение, не отражая последующих преобразований, является статичным, оно делает упор на начальную позицию, в которой грядущие и часто неожиданные (по крайней мере, для одного из противников) события могут быть скрыты и не видны невооруженным глазом.

Неудивительно, что понятие «комбинация» стали относить не к начальной позиции, не к первоначальному сочетанию фигур и пешек, а к преобразованию сочетаний — к перестановкам фигур и пешек. Однако, как известно, передвижение фигур во времени — это цепочка ходов, это — вариант или даже сеть вариантов.

Так возникла следующая формулировка Эм. Ласкера: «...если сеть вариантов заключает в себе положительный, заслуживающий внимания результат, то тогда совокупность вариантов называется «комбинацией», и игрок, осуществляющий найденный им вариант, проводит комбинацию» (1)

Несколько позже П. Романовский уточнил определение Эм. Ласкера: «Комбинация есть вариант (или группа вариантов), на протяжении которого обе стороны делают вынужденные ходы и который заканчивается объективной выгодой для активной стороны» (2)

Обратите внимание на то, что оба этих определения полностью ушли от сочетаний фигур и пешек, сохранив два существенных момента, связанных с комбинацией, — вынужденные ходы и достижение определенной выгоды той из сторон, которая комбинацию проводит.

Однако не слишком ли широко подобное определение, ведь под него попадают и такие ситуации, которые вряд ли можно причислить к комбинациям?

Рассмотрим, например, следующую позицию:

При своем ходе белые проводят пешку в ферзи — 1. а5 Кре4 2. а6 Kpd5 3. а7 и т. д. Если же ход черных, то королю удается догнать пешку — 1.. .Кре4 2. а5 Kpd5 3. а6 Крс6 4. а7 Крb7.

В обоих случаях есть вынужденная игра (пешка рвется в ферзи, король устремляется в погоню), есть цель (у белых — провести пешку в ферзи, у черных — ее остановить). И тем не менее эту элементарную тактическую операцию считать комбинацией никак нельзя: здесь нет главного — сочетания. Мы имеем дело с перестановкой фигуры и пешки, а в сочетании по самому своему смыслу должны участвовать по меньшей мере три объекта.

Главный недостаток определения Ласкера—Романовского в том, что оно охватывает позиции, которые ни в коем случае комбинациями не являются.

Неудивительно, что еще в 1939 году это определение вызвало критику М. Ботвинника, который предложил новую, на первый взгляд очень четкую и ясную, формулировку (3.) Хорошо известно, что комбинационная ситуация часто характеризуется переоценкой стоимости фигур и пешек, и в такие моменты мы, не колеблясь, жертвуем материал для достижения цели. Жертву и положил М. Ботвинник в основу своего определения.

«Комбинация есть форсированный вариант с жертвой» — таково его определение.

Впоследствии, однако, выяснилось, что предложение Ботвинника не идеально. Рассмотрим, например, две следующие позиции-схемы:

В обеих позициях белые дают мат в три хода. В первой — после 1. Ла8 Сb8(Кb8) 2. Л: b8 К(С):b8 3. Лd8X. Во второй — после 1. Ла8 Лb8 (1... Кb8 2. Лd8X) 2. Л : b8 К : b8 3. Лd8X

По Ботвиннику в первом случае комбинация есть, а во втором ее нет, так как нет жертвы, а есть размен. Вряд ли нужно доказывать, чтo принципиально обе эти позиции ничем не отличаются. В обоих случаях матовый механизм тот же самый — мат дается ладьей, поддержанной слоном. А вот вступления к этому финалу различны. В первом случае отвлечение черных фигур от защиты поля d8 осуществляется жертвой, а во втором — разменом.

Как будет показано далее, жертва, действительно, — сильное средство вынуждения, но в тактической борьбе могут быть применены и другие средства, такие, например, как угроза, нападение, цугцванг или размен.

Откровенно говоря, у меня к определению комбинации через жертву не лежит душа еще и потому, что оно как бы дискриминирует, принижает эндшпиль, представляет его в глазах широкого круга любителей шахмат менее увлекательным, менее интересным, чем середину игры. Ведь известно, что в эндшпиле жертвы встречаются значительно реже, чем в миттельшпиле, и эта формулировка создает впечатление, что эндшпиль беден комбинациями.

Но так ли это? В своей статье «К вопросу определения комбинации» М. Ботвинник приводит известный этюд Р. Рети, утверждая, что в нем никакой комбинации нет, а есть всего лишь маневр, правда, достаточно эффектный. Нам кажется, что с этим утверждением нельзя согласиться. Напомним позицию, возникающую в финале этюда Рети, когда белые играют королем на е5.

Разве по своему смыслу ход Kpf6—е5 не представляет собой типичный двойной удар? Белые одновременно грозят задержать пешку черных и провести свою. Против двух угроз черные бессильны. По существу эта комбинация ничем не отличается от обычной «вилки», только в случае «вилки» мы имеем два нападения, а в нашем случае — две угрозы.

Если вы согласитесь с этим выводом, вы должны согласиться и с тем, что определение комбинации через жертву оказывается слишком узким: в него не укладывается ряд позиций, которые по своему характеру должны быть причислены к комбинациям. Ботвинник несомненно прав в том, что в середине игры комбинация часто сопровождается жертвой, но жертва эта — не определяющий фактор комбинации, а всего лишь предшествующий или сопутствующий ей. Неправильно утверждать, например, что там, где есть жертва, обязательно должна быть и комбинация. Ведь мы знаем случаи жертв за инициативу, за нарушение развития и т. п., которые к комбинациям никак не причислишь. И уж конечно, нельзя сказать, что там, где есть комбинация, обязательно должна быть и жертва.

Итак, из двух известных определений комбинации одно слишком широко, другое слишком узко. Пользуясь разработанными нами понятиями о связях, возможно дать третье определение комбинации, которое представляется нам наиболее полно отражающим суть дела.

Однако, прежде чем познакомить вас с этой формулировкой, хотелось бы отметить, что при определении комбинации нам кажется методически неправильным уходить от ее первоосновы, от сочетания фигур и пешек, в сторону вторичную — цепочки ходов — вариантов. Ведь варианты только отражают преобразования сочетаний.

Что же происходит, когда возникает комбинация? При проведении комбинации сочетание ряда фигур и пешек обеих сторон преобразуется в другое, приносящее объективную выгоду одной из них.

Это уже определение, хотя и несколько расплывчатое. Однако оно точнее, чем определение Ласкера— Романовского: перестановки фигур в него не входят. Вопрос теперь в том, что сочетаний фигур и пешек может быть очень много, и возникает проблема, как их классифицировать? И здесь нам на помощь приходят понятия о связях!

Начнем опять с азов: чтобы победить в шахматной партии, нужно либо дать мат, либо получить достаточный для выигрыша материальный перевес. Мы установили, что матовый финал характеризуется определенным, координированным относительно заматованного короля, сочетанием связей, причем одна из них — активная (нападение), остальные — ограничивающие.

Выигрыш материала (выигрыш какой-нибудь фигуры или даже пешки), как мы знаем, может быть осуществлен двояким путем: первый — комбинированное нападение (аналогично матовому финалу), когда есть одна активная связь (нападение) и несколько ограничивающих, и все они координированы относительно атакованного объекта; второй — двойное нападение, когда есть две активные связи (атаке подвергаются две фигуры).

Итак, эти три финала, к которым могут приходить комбинации, характеризуются координированным сочетанием связей.

Строго говоря, есть еще один способ выигрыша материала — превращение пешки в ферзя. Нам следует доказать, что координированное сочетание связей возникает и при превращении пешки. Что это именно так и есть, мы продемонстрируем на двух элементарных примерах.

Здесь есть пока еще слабая активная связь — угроза превращения.

Она четвертого порядка (для осуществления этой угрозы нужны четыре хода или, точнее сказать, полухода). С другой стороны, король черных в квадрате пешки, он может задержать ее, овладев полем с8, значит, здесь есть и ограничивающая связь черных, пока нейтрализующая угрозу превращения.

Однако ход белых, и они играют 1. Крb7. Таким путем установив свою ограничивающую связь, белые обесценивают ограничивающую связь противника и снова создают угрозу превращения, от которой уже нет защиты.

Пока здесь равновесие: угроза превращения парируется ограничительной связью, созданной слоном черных. Однако после 1. Са6 Kpd7 2. Сb7 белые немедленно перекрывают сферу действия слона противника, и, таким образом, остается одна активная связь — угроза превращения, а сумма ограничительных связей сторон становится равной нулю.

Как видите, действительно при превращении пешки в ферзя также возникает координированная система связей. Она состоит из одной активной связи (угрозы превращения) и равной нулю суммы ограничивающих связей обеих сторон. И все эти связи координированы относительно поля превращения. Значит, наш вывод правилен: чтобы победить в шахматах, нужно добиться координированного сочетания связей.

И тогда мы можем дать следующее определение комбинации: комбинация есть преобразование сочетания ряда фигур обеих сторон, форсированно ведущее к координированному сочетанию связей, приносящему выгоду одной из сторон.

Вообще говоря, кроме комбинаций на выигрыш бывают комбинации и на ничью. В случае, если при этом происходит отыгрыш (иначе говоря, выигрыш) материала, вопрос ясен; но есть специальные ничейные финалы, такие, например, как пат, вечный шах, крепость, блокада или, наконец, привязывание. В дальнейшем мы покажем, что и ничейные комбинации характерны или определенным сочетанием связей, или невозможностью получения координированных сочетаний.

В принципе же различных координированных сочетаний связей считанное количество. И это очень важно. Хотя, как известно, комбинаций — великое множество. При помощи возникающих в их финалах координированных сочетаний связей они легко поддаются классификации. В этом ценность предлагаемой нами теории.

1 Эм. Ласкер. Учебник шахматной игры. М —Л., Госиздат, 1926.

2 Романовский П. Миттельшпиль. «Шахматный листок», 1929.

3. «Шахматы в СССР», 1939, стр. 115 — 116.

"Шахматы в СССР"   1980, №10