М.С. Коган

ИЗ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО

(ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ)

1. К ИСТОРИИ ОДНОГО ШАХМАТНОГО КЛУБА

8 июня 1862 года петербургским военным генерал-губернатором Суворовым был закрыт шахматный клуб за антиправительственную деятельность.

Новый шахматный клуб был разрешен только в 1869 году. В связи с открытием этого клуба сохранились любопытные архивные материалы, на основании которых можно судить, что царская администрация не забыла «крамольного» шахматного клуба.

11 марта 1869 года инициативная группа петербургских шахматистов обратилась к министру внутренних дел Тимашеву с прошением разрешить учреждение Общества любителей шахматной игры. Весьма характерно, что из числа 13 подписавших прошение не было ни одного, кто так или иначе был связан с закрытым шахматным клубом. Не было даже известного мецената, графа Г. А. Кушелева-Безбородко, который являлся обычно ходатаем по различным шахматным вопросам. Имя его, очевидно, было достаточно скомпрометировано деятельностью в прежнем шахматном клубе. Не подписал прошения, очевидно, по дипломатическим причинам и Шумов, шахматист безусловно "благонамеренный", но связанный с кружком Кушелева-Безбородко. На сцену выступают новые организаторы, мало знакомые петербургским шахматистам, но не бывшие на подозрении у правительства. Подача прошения и ходатайство по делу учреждения клуба были поручены Ф. Э. Бранту. [1] Из числа известных шахматистов, являвшихся инициатором открытия нового клуба, можно назвать М. С. Бескровного и отчасти О. И. Старынкевича.

30 марта «делу был дан ход». В канцелярию петербургского обер-полицмейстера было направлено следующее отношение: «Департамент полиции исполнительной просит канцелярию СПБ обер-полицмейстера доставить в Департамент производившееся в Управлении бывш. СПБ военного генерал-губернатора дело о закрытии клуба любителей шахматной игры, которое по миновании надобности будет немедленно возвращено. Однако, — увы! — «дело» обнаружено не было.

Из переписки с читателями выясняется, что он предлагал редакции составить полный указатель всех существовавших к тому времени задач. В дальнейшем он поместил в журнале подробный обзор дебютов, игранных в различных турнирах 1865 года. Переписка его с редакцией, которой он посылал также подробные корреспонденции о деятельности шахматного клуба, была регулярной.

В полицейском архиве удалось найти только дело «о дозволении СПБ купцу Кайзеру открыть в его гостинице шахматную игру». (Дела петербургского генерал-губернаторства после его ликвидации были сданы в различные учреждения).

Очевидно, у Бранта были связи в министерстве внутренних дел, так как после получения департаментом полиции извещения от обер-полицмейстера, «что другого дела по сему предмету по документам сказанной канцелярии не значится», последовала резолюция: «ускорить разрешение вопроса о шахматном клубе». И действительно, 14 мая министр внутренних дел, прилагая все добытые справки департаментом полиции, «просит почтить» главного начальника III Отделения «отзывом: не встречается ли с вашей стороны препятствия к удовлетворению вышеозначенного ходатайства любителей шахматной игры», на что 21 мая был получен следующий ответ: «Возвращая сообщенное мне вашим превосходительством при отношении от 14 текущего мая за № 1307 прошение любителей шахматной игры о дозволении им открыть в СПБ «Общества любителей шахматной игры» и проект устава этого общества, — имею честь уведомить вас, милостивый государь, что со стороны III Отделения собственной е. и. в. канцелярии не встречается препятствий к удовлетворению изъясненного ходатайства, с тем, однако, чтобы за означенным обществом имелось должное наблюдение». На полях этого отношения — пометка карандашом; «Г. м-р приказал: о наблюдении за клубом сообщить секретно обер-полицмейстеру», что и было выполнено 10 июня специальным отношением министра внутренних дел обер-полицмейстеру: «Препровождая при сем утвержденный мною устав О-ва любителей шахматной игры, покорнейше прошу ваше превосходительство передать таковой по принадлежности учредителям Общества, поименованным в прилагаемом при сем прошении — затем по открытии сего Общества не оставить иметь за таковым должное наблюдение и выслать в министерство печатный экземпляр прилагаемого устава». [4]

2. ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ ШАХМАТНОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ

Идею организации Всероссийского шахматного союза с ежегодными конгрессами и турнирами в разных городах России впервые стал пропагандировать М. И. Чигорин на страницах редактировавшегося им журнала «Шахматный Вестник». Он уже предполагал разослать печатный циркуляр, о чем было сообщено в журнале. Однако, дело организации шахматного союза не получило движения «по независящим обстоятельствам», — как указывал Чигорин, — так как до утверждения устава он не мог открыто действовать в пользу осуществления своей идеи.

Дело ясное. Царская охранка, пугаясь всякой общественности, даже шахматной, приложила свои руки к этому делу. Архивные материалы достаточно красноречиво описывают историю запрещения Всероссийского шахматного союза.

На основании доклада цензора Свадковского, которому была поручена предварительная цензура «Шахматного Вестника», 22 августа 1886 года цензурным комитетом было послано петербургскому градоначальнику отношение следующего содержания:

«Редакция журнала «Шахматный Вестник», пропагандируя идею об образовании «Шахматного Союза», желает печатать циркуляр, в коем заявляет, что уже она приступает к организации союза, почему просит оказать содействие 1) в привлечении любителей в члены союза и 2) в сборе, впоследствии, членских взносов.

«Цензурному комитету неизвестно, утвержден ли устав означенного союза, —- о проекте которого говорилось в январской книжке журнала, — и удобно ли появление подобного циркуляра, ранее чем будет разрешено правительством учреждение означенного союза.

Поэтому и имея в виду, что настоящий циркуляр, не заключая в себе ничего литературного, подлежит скорее разрешению полицейского начальства, чем общей цензуре, комитет, препровождая корректурный оттиск, имеет честь просить ваше превосходительство сообщить свое заключение о возможности напечатания оного». [5] Теперь, конечно, ясно, почему циркуляр не был разослан. Идея организации Всероссийского шахматного союза оказалась похороненной в канцелярии петербургского градоначальства. Представленный в начале 1887 г. проект устава, конечно, не был утвержден. Чигорин больше не решался хлопотать, увидев бесполезность своих попыток.

3. ШАХМАТНАЯ ПЕЧАТЬ И ЦАРСКАЯ ЦЕНЗУРА

Одним из лучших дореволюционных шахматных журналов был «Шахматное Обозрение», первый год выходивший под названием «Шашечница». Архивные материалы с полной ясностью повествуют нам о тех мытарствах, которые пришлось претерпеть издателям Д. И. Саргину и П. П. Боброву, прежде чем им удалось добиться разрешения на издание шахматного журнала. Царская цензура боялась даже специальных шахматных журналов: как бы в них не появились статьи, направленные против самодержавного строя.

13 ноября 1890 года Д. И. Саргин [6] подал прошение в Главное управление по делам печати: «Желая издавать в Москве новое повременное издание с дозволения предварительной цензуры под названием «Китай-город», ежемесячный журнал, посвященный играм в шашки и шахматы, имею честь покорнейше просить Главное управление по делам печати испросить на то разрешение г. министра внутренних дел». [7]

Далее следовало подробное изложение программы, из которого видно, что преобладающим материалом в журнале предусматривались шашки («Шахматный отдел — то же, что и в предыдущих §§-ах, только в меньшем размере ). Редакцию издания, как упоминалось в прошении, принимал на себя П. П. Бобров. [8]

Внимание цензуры привлекли два пункта программы, подчеркнутые в прошении красным карандашом: 1) Беллетристика: проза и стихи (повести, очерки, рассказы, анекдоты и исторические заметки из жизни и деятельности шашечных игроков); 2) Критика и библиография.

28 ноября заявление Саргина было рассмотрено; резолюция последовала следующая: «Принимая в соображение, что в проектированной программе журнала видное место занимают отделы: беллетристика, критика и библиография, так что издание не будет иметь строго специального характера и потом самое название «Китай-город» неудобно, Главное управление по делам печати находит необходимым ходатайство г. Саргина отклонить». [9]

Так кончилась неудачей первая попытка Саргина.

В тот же день, узнав об отрицательном ответе, Саргин, на этот раз совместно с Бобровым, подает новое заявление о разрешении издавать журнал под названием "Игровые листы, посвященные играм в шашки и шахматы".

На этот раз, как видно из представленной издателями программы журнала, шахматам и шашкам уделено одинаковое внимание, причем дается понять, что журнал специальный. Например, указывается: «Критика и библиография сочинений и статей по шахматам и шашкам».

Однако, чиновники, все еще убежденные в том, что под видом шахматно-шашечного предполагается издание литературного журнала, не удовлетворились сделанными изменениями. Красным карандашом опять подчеркнуты пункты программы, касающиеся шахматно-шашечных литературных отделов.

В выписке из протокола заседания от 12 декабря после изложения истории предыдущего заявления Саргина, мы читаем: «По сличению проектированной программы журнала «Игровые листы» с программою не разрешенного журнала Китай-город никаких существенных изменений не сделано, то Главное управление по делам печати полагало бы и настоящее ходатайство отклонить». [10]

21 декабря Саргину и Боброву было сообщено, что издание журнала «признано г. министром внутренних дел не подлежащим удовлетворению».

Таким образом и вторая попытка окончилась неудачей, но Саргин и Бобров, учтя уже накопившийся «опыт», пишут 29 декабря третье заявление. На этот раз они предложили название: «ШАШЕЧНИЦА», ежемесячный журнал, посвященньм играм В ШАШКИ и ШАХМАТЫ. Набранные крупным шрифтом слова выделены и в прошении издателей, которые тем самым дали понять мракобесам из Главного управления, что журнал сугубо специальный В программе уже не значится «беллетристика», упоминаются только «небольшие шахматные и шашечные рассказы». На этот раз возражения цензуры вызвал только следующий пункт программы, отмеченный карандашом: "Рисунки и иллюстрации к шахматным и шашечным статьям". Очевидно, об этом в устной форме известили Саргина, и он, чтобы спасти положение, делает следующую приписку к прошению: «К сему издатель Давыд Саргин присовокупляет, что пункт шестой программы, не составляя крайне необходимой части программы, может быть без ущерба для издания изъят из прошения, как бы его вовсе не было».

Наконец после всех этих исправлений прошение пошло странствовать по инстанциям. Главное управление по делам печати «доверительно» запрашивает департамент полиции и московского генерал-губернатора — «не имеется ли в оном сведений, могущих служить препятствием к удовлетворению ходатайства». После наведения справок о политической благонадежности издателей, через месяц, 31 января 1891 г., поступил ответ от департамента полиции, а 4 февраля от генерал-губернатора, что «препятствий не встречается». [11]

21 февраля 1891 года Саргин и Бобров получили наконец разрешение на издание журнала Шашечница».

4. СЕМЬЯ М. И. ЧИГОРИНА

Род Чигориных был тесно связан с Охтенскнм пороховым заводом. Уже дед М. И. Чигорина — солдат александровских времен - был определен на службу на пороховой завод. Он сумел дать своему сыну Ивану довольно сносное образование. Иван Иванович Чигорин (родился в 1817 году) был принят в пиротехническую школу, которую он окончил весьма успешно в 1837 году. Как это видно из его формулярного списка «в службу вступил по окончании курса в пиротехнической школе, мастером порохового дела 1 го разряда в Охтенский пороховой завод, с оставлением в той школе репетитором».[12] Через 6 лет его производят уже в старшие мастера, обязанности которого были весьма ответственными. Он заведывал производством пороховых, селитренных и серных работ, должен был вести материальные пороховые книги и имел в своем распоряжении все пороховые машины, приборы и материалы. В 1852 г. И. И Чигорин был переименован из мастера в унтер-цейхвартера, на обязанности которого лежало заведывание провиантским магазином и отпуск казенных дров. По этой должности он получал 224 р. 25 к. в год и 85 р. 76 к. квартирных. Администрация завода дает ему ряд поручений, которые Чигорин выполняет со свойственной ему добросовестностью. В 1853 году он заведует школою Охтенскского порохового завода, а в 1854 г. выполняет должность помощника бухгалтера С новыми обязанностями И. И. Чигорин также успешно справляется. Поэтому его непосредственное начальство, командир завода генерал-майор Фадеев, 12 апреля 1856 г. подал рапорт инспектору пороховых заводов следующего содержания: «Цейхвартер вверенного мне завода, титулярный советник Чигорин, по настоящее время занимался по бухгалтерии, в видах облегчения исправляющего должность бухгалтера коллежскому асессору Махтину как по значительному числу отправлявшемуся транспорта, составлению исчислений по возводимым строениям и потребностям вследствие бывшей усиленной выделке пороха, составлению плана заготовления, так и по предстоящим годовые отчетам.

«Ныне, приняв во внимание, что основательные познания титулярного советника Чигорина, приобретенные им в школе и на практике в 10-летнюю бытность его старшим пороховым мастером, способствуют делопроизводству, как по письменной, так и счетной, а в особенности технической частям, в чем я убедился на самом деле, и как усиленные занятия по счетной части миновались, следовательно коллежский асессор Махнин может успевать один с небольшой в случае помощью, почему предписано мною титулярному советнику Чигорину принять от коллежского асессора Махнина, управлявшего канцелярией по 1856 г. и временно исправляющего в текущем году должность правителя унтер-цейхвартера коллежск. регистратора Степанова, принять все дела по канцелярии и вступить вполне в управление канцелярией». [12]

16 мая приказом инспектора И. И. Чигорин был назначен с 1 апреля правителем канцелярии Охтенского порохового завода.

К этому времени Чигорин был уже вдов [13] и имел двух сыновей: Петра, родившегося 7 июня 1839 г. и Михаила (будущего гениального русского шахматиста), родившегося 31 октября 1850 г.

И. И. Чигорин умер в должности правителя канцелярии в 1859 г.

Малолетнего Мишу взяла на свое попечение сестра И. И. Чигорина, Фекла Ивановна, которой удалось не без трудностей определить своего племянника в Гатчинский сиротский институт.

-----------------------------------------------

1 Ф. Э. Брант, впоследствии избранный секретарем нового шахматного клуба, довольно активно сотрудничал в немецком журнале «Schachzeitung».

2 Ленинградский архив внутренней политики, культуры и быта. Дело № 50 департамента полиции исполнительной на 1869 г.

3 Ленинградский архив внутренней политики, культуры и быта.

4 Там же.

5 Ленинградский архив внутренней политики, культуры и быта.. Дело № 47 СПБ цензурного комитета за 1885 год.

6 Из приложенного к прошению формулярного списка Саргина видно, что «купеческий сын Давыд Иванович Саргин» служил в это время помощником секретаря 4-го разряда московской конторы Государственного Банка, получал 300 рублей жалования в год, имел деревянный дом в Москве в Пресненской части, учился на юридическом факультете Московского университета, откуда уволен с 1-го курса.

7 Ленинградский архив внутренней политики, культуры и быта. Дело № 54 1 отделения Главного управления по делам печати, 1890 г.

8 В формулярном списке Павла Павловича Боброва читаем: канцелярский чиновник московской сберегательной кассы, коллежский регистратор, получал 340 руб. 50 к. в год, окончил гимназию при лицее цесаревича Николая,

9 Дело № 54.

10 Там же.

11 Там же. Полиция, очевидно, тщательно наводила справки. Дело в том, что в посланном отношении в департамент полиции и к московскому генерал-губернатору Главное управление ко делам печати неверно указало отчество Боброва. В полученном ответе от директора департамента, между прочим, указывается: «К сему считаю долгом присовокупить, что по отзывам московского обер-полицмейстера, отчество означенного коллежского регистратора Павла Боброва не Иванов, а Павлов». На ту же ошибку указывал и секретный отдел генерал-губернатора.

12 Ленинградский областной исторический архив. Фонд № 131. Дело № 403.

    13. Мать М. И. Чигорина, Наталья Егоровна (род. в 1822 г.) умерла в 1856 году.

источник: "Шахматы в СССР" 1937 №8