СУДЬБА МОРФИ
До сих пор в популярной шахматной литературе держится, упорно всеми повторяемое, мнение о душевной катастрофе, постигшей Морфи. С 1864 года, т. е. сразу после возвращения на родину из второй поездки в Париж, он был якобы поражен тяжелой душевной болезнью, которая подозрительно совпала с его полным отказом от шахмат и, в конце концов, свела его, в 1884 году, в могилу.
Новейшая биография Морфи, составленная П. Серджантом (1925) на основании тщательного пересмотра всех относящихся сюда материалов, в корне опровергает эту легенду. Оказывается, что не только пересказанная нами выше картина событий крайне неточна, но и самая связь заболевания Морфи с шахматной деятельностью освещается совершенно по-иному, проще сказать — вовсе почти отпадает.
Вот объективные факты. Уже во второй приезд Морфи в Париж (1862—1864) наблюдается с его стороны сильное охлаждение к шахматам. Он уклонился от всяких публичных выступлений, в том числе от матча с Колишем, и сыграл лишь несколько партий {напр., с Арну де-Ривьером) в частной обстановке. По возвращении в Америку, он продолжал играть только со своим старым другом Морианом (давая ему вперед коня). В свою третью и последнюю поездку в Париж, в 1867 году, Морфи выказал такое отвращение к шахматам, что даже ни разу не зашел на происходивший там в это время большой международный турнир. После этого Морфи еще два года продолжал играть с Морианом, до 1869 года, когда он окончательно отказался от шахмат. Однако лишь около 1875 года, — т. е. через 6 лет после того как Морфи, совсем отошел от шахмат и через 16 лет после его последних серьезных выступлений, — появились первые слухи о его душевной болезни. Передают, что он страдал чем-то вроде мании преследования, выражавшейся в том, что, из страха быть отравленным, он принимал лишь пищу, изготовленную собственноручно его матерью или сестрой.
И, однако же, никакой резкой катастрофы в существовании Морфи не произошло и ни о каком заключении его в больницу для умалишенных не может быть речи. В 1882 году Морфи раскланялся на улице в Новом Орлеане со встретившимся ему Цукертортом, которого он видел в Париже в 1867 году. В следующем году Стейниц, бывший там проездом, добился свидания с Морфи, который согласился на это с тем условием, что между ними не будет разговора о шахматах. Понятно, что при таком ограничении беседа не могла быть продолжительной: она длилась всего 10 минут. 10 июля 1884 года, после нескольких лет очень замкнутого существования, Морфи умер от удара, в то время как принимал ванну.
Какие же причины породили у Морфи такое отвращение к шахматам? Ответить на это не трудно. Величайший шахматный гений оказался жертвой мещанского предрассудка. В той буржуазной среде, в которой жил Морфи, серьезное занятие шахматами считалось чем-то унизительным. Есть сведения, что брак Морфи с одной очень богатой и красивой девушкой расстроился оттого, что ее родители не пожелали иметь зятем „профессионального шахматиста" Когда на банкете, который устроили в честь Морфи после его возвращении из Европы, председатель, полковник Мид, упомянул о „профессиональном" занятии шахматами, Морфи, обычно крайне сдержанный, вспылил и позволил себе резкость, заставившую председателя покинуть собрание. Насколько Морфи мучила кличка „профессионального шахматиста", настолько же он ценил свое звание адвоката, которым крайне гордился. Но и тут шахматные лавры сослужили Морфи плохую службу: земляки Морфи избегали доверять свои дела „игроку". Понятно поэтому то озлобление, которое у него в конце концов образовалось по отношению к шахматам, „загубившим его жизнь". Но это была, конечно, ненависть не к самим шахматам, а к тем плачевным последствиям, какое имело для него в провинциальной мещанской среде увлечение ими в ранней молодости.
Что касается причин душевной болезни Морфи (быть может, сильно преувеличенной любителями трагического: не была ли это просто глубокая меланхолия, острая форма неврастении?), то и тут, без сомнения, сыграли известную роль описанные обстоятельства. Но, конечно, главным фактором здесь оказалась та почва, на которую падали тяжелые впечатления, — психо-физическая организация Морфи. Есть основания считать, что Морфи был болезненно впечатлительной, крайне легко возбуждающейся натурой. Не свидетельствует ли о его крайней нервности то, что он пожелал играть свой матч с Андерсеном не в шахматном клубе, а в своей комнате, в гостинице, или его непостижимое равнодушие к достопримечательностям Лондона после тяжело на него подействовавшего отказа Стаунтона играть с ним матч? (Таковы, по крайней мере, догадки доктора Клоложа, недавно исследовавшего вопрос с психиатрической точки зрения). Во всяком случае, если в „безумии“ (?) Морфи шахматы и повинны, то лишь косвенным образом, — через посредство указанного нами социального момента, — и видеть в его заболевании результат чрезмерного умственного напряжения в виде шахматного творчества, никак невозможно. Пользуемся случаем, чтобы рассеять еще одно недоразумение, связанное с Морфи. Дело касается очень распространенного мнения о его якобы испанском происхождении. Мать Морфи была чистокровной француженкой (ее звали Тельсид Карпантье), а со стороны отца он происходил из семьи ирландских эмигрантов, перебравшихся в XVII веке в Испанию, а оттуда — в Америку. Таким образом, Морфи, быть может, в большей мере сородич Лабурдоне и Мак-Доннеля (поскольку шотландцы и ирландцы — почти одно и то же племя) чем Капабланки.
источник: "64" 1930 |
