Ноттингем

А. Алехин

Ноттингемский турнир, как шахматное событие чрезвычайной важности, останется у всех надолго в памяти. Со времени Гэстинского конгресса 1895 года ни одному турниру еше не удавалось собрать всех сильнейших шахматистов мира В ноттингемский турнир приняли приглашение нынейший чемпион мира, три экс-чемпиона и наиболее блестящие представители молодого и старого поколения.

Насколько это мероприятие шахматного искусства привлекло к себе всеобщее внимание? Можно ли это соревнование рассматривать как успех шахматного искусства? Послужит ли оно для дальнейшего развития его и популяризации? Мое личное мнение, что на все эти вопросы можно ответить безусловно утвердительно и я попытаюсь это обосновать.

Прежде всего попробуем рассмотреть турнир с чисто спортивной точки зрения. Основное, что интересовало шахматный мир в Ноттингеме это: 1) игра Эйве как нового чемпиона, 2) форма бывших чемпионов мира в данное время и 3) результаты представителей молодого поколения

Результат Эйве не может удовлетворить его самого, а также его многочисленных поклонников. В момент, когда я пишу эти строки, у него едва ли есть большие шансы, чем на третье место. Для каждого другого шахматиста такой результат рассматривался бы несомненно как прекрасное достижение,но для нового чемпиона мира — это некоторый неуспех.

С другой стороны, однако, нельзя забывать, насколько трудно как со спортивной, так и с психологической точки зрения первое выступление чемпиона мира после завоевания этого титула. Он не только чувствует, что все глаза обращены в его сторону! Каждый его ход живо обсуждается и анализируется шахматистами всего мира. Особенно же за ним следят его конкуренты, честолюбие которых заставляет их играть на выигрыш у того, который в данное время считается непобедимым. Полные успехи в таком положении достигались чрезвычайно редко. Исключением был триумф Капабланки в Лондоне в 1922 г. и моя победа в Сан-Ремо 1930 г. Доктор Эйве может утешиться, что и его предшественники в этом положении редко добивались лучших результатов. Стейниц никогда не был блестящим турнирным игроком, хотя он значительно превосходил всех в матчевой борьбе. Ласкер же при первом выступлении в качестве чемпиона мира в 1895 году вынужден был довольствоваться третьим местом. Необходимо также принять во внимание, что после утомительной борьбы за звание чемпиона (октябрь—декабрь 1935 года) Эйве должен был целиком себя посвятить основной работе — педагогической деятельности и поэтому был лишен возможности получить правильную тренировку к Ноттингему. Во всяком случае преждевременно делать выводы о чемпионе мира, как о турнирном бойце, — надо ждать дальнейших шахматных событий.

Игра экс-чемпионов позволяет сделать более определенные выводы. Результат Капабланки подтверждает всеобщее мнение, которое создалось после его последней победы в Москве. После некоторого периода летаргии кубинец вновь обрел свою старую форму. После очень неровного старта (что с ним, правда, случалось и в лучшие времена) он вторую половину турнира играл о исключительным под’емом, особенно против слабейших противников.

Я считаю для себя почти невозможным критиковать Ласкера, так велико мое восхищение им как личностью, художником и шахматным писателем. Я могу только установитъ, что Ласкер в свои 67 лет благодаря своей молодой энергии, воле к победе н невероятно глубокой трактовке вопросов шахматной борьбы остается все тем же Ласкером, если не как практический игрок, то как шахматный мыслитель. Ласкер должен служить примером для всех шахматистов как нынешнего, так и будущих поколений.

Не могу уклониться от оценки своих результатов. Должен сознаться, что я далеко неудовлетворен своей игрой в Ноттингеме, главным образом, о точки зрения спортивных достижений. В первой половине турнира я потерял по крайней мере полтора очка там, что я отказался от ничьей против Ржешевского, не использовал лучшего положения против Капабланки и не довел до победы начисто выигранную партию против Тэйлора. И вообще я играл без достаточной воли к победе. Зато к концу турнира я получил удовлетворение тем, что сыграл несколько хороших партий, и особенно тем, что я добился победы против шедшего без поражений Эйве.

На Ноттингем я, правда, возлагал большие надежды. Но в данном случае со мной повторилось то же, что и с другими чемпионами мира. После поражения (а тем более мое поражение против Эйве и прошлом году было совершенно неожиданно) должно пройти некоторое время для того, чтобы вновь приобрести свою силу игры, оправиться после полученного удара. Так случилось с Ласкером, после его матча в Гаванне в 1921 т., так произошло о Капабланкой, которому понадобилось семь или восемь лет, чтобы вернуть себе былую форму. Будущее покажет, способен ли я вернуть свою форму периода 1929—32 гг. и удастся ли мне достичь успеха в борьбе-реванше за мировое первенство в октябре 1937 года.

Замечательный успех наиболее выдающегося из молодых шахматистов — Ботвинника, чемпиона Советского Союза — не явился неожиданностью, так как он себя уже показал в двух больших московских турнирах 1935—36 гг. Его достижение в Ноттингеме подтверждает, что он является наиболее вероятным кандидатом на звание чемпиона мира. Я лично считаю, что он имеет вое шансы, чтобы стать чемпионом мира в ближайшие годы. Помимо огромного таланта, он обладает всеми спортивными качествами, которые имеют решающее значение для успеха — бесстрашие, выдержка, точное чутье для оценки положения и наконец молодость.

По сравнению о сильной и корректной игрой советского чемпиона другие молодые гроссмейстеры производят значительно меньшее впечатление. Файн, Ржешевский — являются без всякого сомнения исключительными техниками, особенно если принять во внимание их возраст. Однако, у меня такое чувство (меня могут за это назвать старомодным), что в их игре чересчур много «делового» и недостаточно искусства.

Результаты Флора не соответствуют его возможности. Я глубоко уверен, что этот относительный неуспех должен быть отнесен за счет переутомленности — он чересчур много играл в турнирах за последние годы и после нескольких месяцев отдыха он несомненно добьется вновь лучших успехов.

Английские мастера в международных турнирах едва ли могут рассчитывать на успех, т. к. они должным образом не подготовляются к ним, как это делает большинство иностранных мастеров, и поэтому не находятся на высоте современных требований теории. Все же им удалось дать несколько хороших партвй, особенно я считаю нужным отметить партии Тэйлора и Александера против Тартаковера.

(«Манчестер Гардиан»)

источник: "64" 1936 №50