Почти не сохранилось сведений о первоначальной форме шахмат, возникшей в Индии и именовавшейся чатурангой. Мы не знаем точно ни времени, ни места ее возникновения. Не знаем ни обстоятельств превращения чатуранги в известные нам шахматы, ни конкретных путей ее проникновения в другие страны.
Тем более ценно каждое свидетельство, которое можно более или менее определенно связать с первоначальной формой шахмат. Это прежде всего неоднократные упоминания в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» термина чатуранги для обозначения войска, состоявшего из четырех родов оружия — колесниц («ратха»), боевых слонов («хаги»), конницы («ашва») и пехотинцев («падати»). Отсюда становится понятным и происхождение названия игры, символически отобразившей сражение этого войска на 64-клеточной доске («аш-тападе»). Но если эпос сложился в VI—V вв. до н. э. и был записан на санскрите в первые века нашего летоисчисления, то об игре чатуранга в санскритской литературе впервые упоминается значительно позже. Так, Бана, описывая в «Харшачарита» (перв. полов. VII в. н. э.) уклад жизни при царе Срихарша, замечает: «При этом царе только пчелы ссорились, собирая нектар. И только аштапада учила позиции чатуранги». Тем самым автор хотел сказать, что при Срихарша воевали лишь на шахматной доске.
Более определенно упоминается игра чатуранга в произведениях кашмирских поэтов — Ратнакары (середина IX в.) и Рудрата (вторая половина IX в.). О некоторых различиях между правилами игры в Индии и других странах Востока сообщает арабский шахматист ал-Адли в своем трактате «Книга шатранджа» (около 850 г.). И только в труде знаменитого хорезмийского ученого аль-Бируни об Индии (начало XI в.) мы находим описание чатуранги, которое дает некоторое представление об этой игре.

«Книга, содержащая разъяснение принадлежащих индийцам учений, приемлемых разумом или отвергаемых» — так называлась работа Бируни, явившаяся результатом тринадцатилетнего изучения Индии. В ней дается всестороннее описание жизни и культуры одного из древнейших на нашей планете очагов цивилизации. Автор выступает как великий гуманист и энциклопедист своего времени — астроном и математик, ботаник и геолог, географ и историк, литератор и философ. По всей вероятности, не был чужд Бируни и шахмат. Об этом свидетельствует интерес, который он проявил к индийской игре чатуранге, ее отличию от шатранга (шатранджа), как именовались в то время шахматы в странах Среднего и Ближнего Востока.
Труд Бируни написан на «латыни Востока» — арабском языке. На русском языке книга Бируни была издана двенадцать лет назад в Ташкенте в переводе А. Б. Халидова и Ю. Н. Завадовского. При этом, однако, в отрывке о чатуранге были допущены некоторые неточности.
Недавно мне довелось вместе с А. Б. Халидовым — пользуюсь случаем, чтобы выразить ему свою признательность — тщательно изучить оригинал и внести в перевод необходимые поправки. Ниже публикуется полный текст этого отрывка в новой редакции перевода (все названия фигур и игры приводятся с сохранением терминологии оригинала).

«На шахматном поле они передвигают фила (слона) вперед, но не в другие (прямые) стороны, на одну клетку, как пешку, и по всем четырем угловым направлениям на одну клетку, как фирзана (ферзя) Они говорят, что эти клетки суть места для ступания конечностей слона — хобота и четырех ног.
Играют в шатрандж (шахматы) двумя костями четыре человека. Что касается расстановки фигур на доске, то вот ее изображение:

По той причине, что этот (вид шахмат) для нас непривычен, я расскажу то, что знаю о нем.
Дело в том, что четверо совместно играющих усаживаются вокруг подстилки по четырем углам (доски) и между собой по очереди бросают две кости.
Из чисел костей пять и шесть не считаются, и вместо пяти берут единицу, а вместо шести — четыре, и поэтому в изображении эти два числа будут поставлены таким образом:

Каждое из чисел кости соответствует ходу одной из фигур. Единица — либо для байдака, либо для шаха, которые ходят, как в известном (нам) шатрандже; шах может быть взят, но не обязательно сдвигать его с места.
Двойка — для руха. Он ходит на третью клетку по диагонали, как ходит у нас в шатрандже фил.
Тройка — для фараса, который ходит, как обычно, на третью клетку, отклоняясь в сторону.
Четверка — для фила, который ходит по прямой, как обычный ход руха, если только нет препятствия на его пути. Но часто бывает препятствие на его дороге, тогда одна из костей устраняет препятствие, чтобы он мог двигаться. Наименьший из (возможных) его ходов — на одну клетку, а наибольший — на пятнадцать, потому что иногда в двух костях выпадают две четверки, или две шестерки, или шестерка и четверка. При одном из этих чисел слон передвигается во всю длину к краю шахматной доски, если на его пути нет препятствия. При обоих числах (на двух костях) слон может сделать ход до любого конца (большой) диагонали.
Каждая фигура имеет свою цену, согласно которой они получают доли ставки, потому, что фигуры берутся и оказываются в руках (игроков). Цена шаха — пять, слона — четыре, коня — три, руха — два и пешки — один. Когда выигравший берет шаха, то он получает пять, за двух шахов — десять, за трех — пятнадцать, если у выигравшего нет шаха. А если у него есть (сохранился) шах и он захватил трех (других) шахов, то получает пятьдесят четыре — это устанавливается по взаимному согласию, а не по законам арифметики».

Как видно из приведенного текста, названия фигур и игры обозначены Бируни не санскритскими словами, а персидско-арабскими. Отсюда можно сделать вывод, что при описании игры автор пользовался не литературными индийскими источниками, а собственными наблюдениями. К тому же, он, по-видимому, не делал записей, наблюдая за игрой. Да и в своем описании Бируни не ставил задачу дать всестороннее представление о чатуранге, а ограничился лишь некоторыми штрихами, которые могли бы отразить ее специфику.
Может быть, этим объясняются встречающиеся у автора отдельные противоречия, в частности, в описании хода слона. Если вначале Бируни рассказывает о «пятистопном» ходе слона, который был известен в то время лишь в Индии, то в конце отрывка ход этой фигуры описывается уже в том виде, как он применялся в игре для двух соперников. Судя по всему, этот вид игры тоже был распространен в то время в Индии, но со своими особенностями. В частности, слон ходил как рух (ладья), а рух передвигалась подобно слону в шат-рандже. В пользу того, что Бируни наблюдал в Индии обе игры — и для четырех и для двух противников, — говорит, по мнению известного английского историка Г. Мэррея, и курьезное приравнивание в описываемой игре обозначений короля и ферзя, хотя последнего в чатуранге не было.
Борьба в чатуранге велась до полного уничтожения. Тем не менее в одном из ее правил намечался уже зародыш матовой идеи — даже после выигрыша короля, как сообщает Бируни, не обязательно было снимать его с доски. По-ви-димому, это вызывалось тем, что фигура ассоциировалась с монархом, которого по традициям того времени нельзя было убивать...
Любопытно, что фигуры на диаграмме Бируни изображены двумя цветами (красными и черными чернилами), а не четырьмя.
Если в чатуранге действительно играли фигурами двух цветов, то это создавало определенную возможность соединения их в две армии и превращения в игру для двух соперников.

Описанная Бируни игра отличалась от шатранджа и тем, что в ней был еще велик элемент случайности: ходы фигур определялись показаниями бросаемых костей. Чатуранга была, следовательно, азартной игрой на деньги и мало чем отличалась от других игр в кости, которые с древнейших времен были известны в Индии.
Но тем не менее в военной символике игры, да и в отдельных других ее особенностях, содержались элементы, которые позднее привели к возникновению шатранга (шатранджа) — игры двух лагерей или двух соперников.
Когда, где и каким образом это произошло? Для решения данных вопросов сообщение Бируни, к сожалению, не дает материала. Можно лишь предположить, что и после появления шатранга, параллельно с ним, в Индии продолжала бытовать чатуранга, ставшая элементом народной культуры и потому сохранившая на многие века правила и особенности древнеиндийской игры.

Первым, хотя и неполным и не во всем достаточно четким этнографическим описанием чатуранги явился приведенный выше отрывок аль-Бируни из книги «Индия». И в этом его значение.

И. ЛИНДЕР, кандидат исторических наук.

"Шахматы в СССР" 1975 №5