Памяти А. И. Нимцовича

Я. Рохлин

В годы, предшествующие империалистической войне, шахматным законодателем выступал немецкий шахматист Зигберт Тарраш, автор солидных трудов и признанный глава новой шахматной школы (после Стейница). Высказывания и обобщения Тарраша, многочисленные комментарии и анализы к партиям международных турниров воспринимались любителями шахмат во всем мире как закон, не подлежащий какому-либо обсуждению, как непогрешимый критерий оценки шахматного мастерство...
И вдруг, словно гром среди ясной погоды, появилась в журнале „Wiener Schachzeitung" (№5-6 от 1913 г.) пространная статья с весьма полимическим названием "Соответствует ли современная шахматная партия доктора Тарраша современному пониманию игры?"

На этот недвусмысленный вопрос автор статьи — молодой теоретик А.И. Нимцович — отвечает решительно — нет!
Когда мы говорим о французской партии, указывает Нимцовнч, будь то замкнутая форма, характеризующаяся пешечной цепью е5—d4 —сЗ против f7—е6—d5, или же способ игры, обусловленный взятием d5 : е4, или, наконец, разменный вариант как следствие нивеллирующего размена е4 : d5 е6 : d5, — на первом плане всегда стоит проблема центра. Тарраш ставит после d5 : е4 вопросительный знак, прибавляя „сдача центра"! Между тем,
черные, владей линией d и диагональю b7—h1 для слона, стоят в этом центре (d5) более прочно, чем их противник, несмотря на „сдачу центра*'. Принцип борьбы за центр, выдвинутый еще Морфи, должен рассматриваться не узко - формально (по Таррашу) в виде арифметической суммы расположенных в центре пешек. „Правда, именно пешки более всего пригодны для образования центра, так как они наиболее устойчивы. Однако размещенные в центре фи г у р ы вполне могут заменить пешки. Заменить обладание центром может и давление, производимое собственными фигурами на неприятельский центр. Вот истинно-современное, защищаемое мною воззрение".

Со своей стороны и Тарраш не оставался в долгу: „Нимцович вообще играет, не сообразуясь с правилами, да и совсем не стремится соблюдать их. Во всяком случае, в шахматах он проявляет своеобразную индивидуальность, которая, однако, не может служить образцом для других"...

Так возник исторический спор между педантом Таррашем и новатором Нимцовичем,—-спор, впоследствии далеко перешедший рамки литературной полемики. Здесь был заложен фундамент того величественного здания, над построением которого трудились все лучшие шахматные мастера современности во главе с Рихардом Рети.

Период до 1923 года не принес талантливому рижанину сколько-нибудь значительных успехов, могущих подкрепить ценность его теоретических обобщений. Истории угодно было надолго отодвинуть дату расцвета новейшей шахматной школы и торжества новых идей Нимцовича. За успехами (3-й приз в большом турнире в Гамбурге 1910 г., дележ 2 н 3 призов в Сан-Себастьяно 1912 г., наконец, дележ 1 и II призов с Алехиным на Всероссийском шахматном турнире, 1913 г.) последовала крупная неудача в Петербургском международном турнире 1914 г., где Нимцович даже не попал в группу победителей (куда, между прочим, попал Тарраш). Этот неуспех Нимцовича отразился на отношении к его новым взглядам. Шахматная публика в царской России и за границей, привыкшая плыть по течению и верить „признанным авторитетам", холодно встречала основоположника новейшей шахматной мысли.
Положение коренным образом изменилось лишь с того момента, когда по окончании империалистической войны Нимцович за короткое время добился блестящих успехов в международных турнирах с сильнейшим составом участников, войдя, тем самым, в „могучую мировую пятерку"

Приводим крупнейшие достижения А. И. Нимцовича:
Копенгаген . Мариенбад . Дрезден . . Ганновер . . Нью-Йорк .
Ниендорф Лондон Берлин Берлин, окт. Карлсбад .

. . 1923 — 1 приз . . 1925 — I—II (с Рубинштейном)
. . 1926 — I (выше Алехина)
. . 1926 — I (выше Рубинштейна)
. . 1927 — III (за Капабланкой и Алехиным)
. .1927— I— II (с Тартаковером)
. . 1928 — I (выше Боголюбова)
. . 1928 — 2 (за Капабланкой)
. . 1929 — I (выше Капабланки, Рубинштейна, Эйвс, Боголюбова и др.)
Сен-Ремо

. . . 1930— II (аа Алехиным) Франкфурт Н;'М- 1930— I (выше Каждана и др.).
Блед .........1931 —3 (выше Флора, Вид-
мара и др.)
Копенгаген . . . 1933 — I приз.

Не только призовыми местами исчисляются огромные заслуги Нимцовича, общепризнанного гросмейстсра и кандидата на мировое первенство. Его оригинальное творчество, наряду с Рети и другими новаторами, оказывает сильнейшее влияние на формирование методики шахмат и эволюционирующих законов современной стратегии и тактики и окончательно разрушает цепи старых догматических принципов. Неповторимый художник — Нимцович за последнее десятилетие создал ряд блестящих произведений, занявших в Пантеоне шахматного искусства почетнейшие места, как живые образы великих шахматных творений.

Финал партии с Алехиным (Земмеринг 1926), партия с Видмаром (Нью-Йорк 1927), с Алехиным из этого же турнира (начало Нимцовича), эндшпиль с Таррашем (Киссинген 1928), две труднейшие партии с Боголюбовым (защита Нимцовича) из турниров в Карлсбаде 1929 и Сан-Ремо 1930, блокадная партия с Земишем (Копенгаген 1923), эндшпиль с Кмохом, прочно вошедший в шахматные учебники, и много других произведений, столь близких каждому культурному шахматисту! А горячие схватки с Рубинштейном, Маршаллем, Шпильманом, Тартаковером, Рети, кто нх не знает? При этом — диапазон мысли Нимцовича необычаен, все стадии шахматной партии способен он зажечь тысячами огней: то под грозной фронтальной атакой противника он спокойно смотрит в глаза „смерти", как канатоходец под куполом цирка, то он неутомимо ищет взрывающих комбинаций там, где противнику кажется, что он уже спрятался за „баррикадами" пешечной цепи, то он уподобляется Архимеду и в недрах глубоких расчетов эндшпиля решает запутанную десятиходовую задачу.

Колоссальный вклад сделан Нимцовичем в теорию дебютов и в методологию шахмат, о чем можно было бы написать специальное исследование. В жестоких турнирных боях отстаивал он правоту своей новой системы позиционной игры, своих смелых и парадоксальных идей, построенных на принципах скрытой динамической атаки, столь враждебной эпигонам старой школы, незаконно пытающихся, по мнению Нимцовича, односторонне монополизировать учение Стейница. Сейчас уже можно смело сказать, что Нимцович основательно подорвал „традиционное мнение, что всякая стесненная позиция уже носит в себе зародыш гибели “.

Достаточно назвать разновидность „индийской защиты"— защиту Нимцовича, ее популярность среди современных мастеров и достигнутые этим дебютом практические результаты,—чтобы воочию убедиться в этом. А между тем — сколько горячих дискуссий пришлось выдержать автору дебюта!
Еще в 1928 г. в своей работе. „Современное начало 1. d2 —d4“ Боголюбов указывает, что идея защиты Нимцовича, связанная с ходом 3. .. . Cf8—b4, неверна, так как угроза сдвоения пешек белых мнимая, ибо: сдвоенная пешка с служит только укреплению центра и белые после размена на сЗ получают двух слонов против слона и коня без соответствующей компенсации. Однако самому же Боголюбову пришлось пережить тяжелые минуты не только в борьбе с автором защиты Сb4 (партии
в Карлсбаде и Сан-Ремо), но и получитъ непонятный урок при встрече с чемпионом мира Алехиным ( в матче 29 г.). И новейшие анализы (и новинка Лилиенталя с ходом 4. аЗ) не повлияли на дебютную ценность защиты Нимцовича, так же как и на целый ряд его стратегических концепций во французской и сицилнанской партиях.

Право гражданства завоевали такие термины Нимцовича, как блокада, централизация, лавирование в дебюте, эластичный центр, прорыв блокированных позиций и т. д. При некоторой парадоксальности и просто сложности ряда других положений автора „Моей системы" в них безусловно имеется известное зерно истины. Возьмем, напр., старый сугубо-эмпирический принцип преимущества в пространстве. Как правильно указывает Рети, стратегия защиты у Нимцовича в значительной мере состоит в создании положений, индивидуальные свойства которых сводят на-нет указанное „теоретическое " преимущество. Отсюда мы наблюдаем в партиях Нимцовича, как, впрочем, и в идеях всей новейшей школы, „ходы, которые звучат как насмешка над всяким стремлением к свободному развитию фигур: методы, которые основаны на бесконечно коварном накоплении скрытых сил. Не созидание, а скорее разрушение создаваемой позиции выдвигается как победный пароль ". Как далеко от всего этого так наз. теории „ничейной смерти" шахмат! Интересно, что идеи Нимцовича сказались на творчестве ряда советских мастеров, в частности Романовского и Рагозина.

Рассмотрим одну крайне характерную для стиля Нимцовича партию, кстати говоря, недостаточно оцененную шахматными кругами.

Етс—Нимцовыч. Сицилианская (Лондон, 1927). 1. е2-е4 с7-с5 2. Kg1-f3 Kg8-f6 (Этот встречный выпад применял кроме Нимцовича и Рубинштейн, правда, с несколько иной идеей.) 3. е4 - e5 Kf6 - d5 4. Cfl — с4 Kd5 — b6 5. Сс4—е2 Кb8—с6 6. с2—сЗ (Белые стремятся создать пешечный форпост в центре d4—е5, черные, однако, им в в том не препятствуют.) d7- d5 7. d2 - d4 с5 : d4 8. сЗ : d1 Cc8—f5 9. 0-0 e7-c6
(Конструкция этого положения в несколько изменном виде могла получиться из вариантов защиты Каро-Канн и французской партии.) 10 Кb1—сЗ Cf8—е7 11. Kf3—e1 (Белые пытаются осуществить прямолинейный план действий, связанный с маневром f4, g4 и g5, чтобы доказать ошибочность развития слона черных на f5. Однако Нимцович в таких позициях великолепно учитывает ресурсы защиты, ни первый взгляд крайне ограниченные.) Кb6—d7!
12. Се2—g4 (Плохо, конечно, 12. f4 в виду простого К : d4 и нельзя Ф : d4 из-за связки Сс5. Невыгоден и развивающий ход 12. СеЗ в виду маленькой комбинации: Kd : е5 13. de d4 14. Cd2 dc 15. С : сЗ Фс7 с давлением на пункт е5 и захватом линии d и диагонали а7—g1.) Cf5- g6

13. f2—f4 Kc6 : d4 14. Kc3 : d5! (На этот прекрасный контр-удар Eтc возлагал все надежды, ибо на Сс5 следует 15. Ь4, а 14. .. . ed плохо в виду 15. С d7+ Ф : d7 16 Ф : d4 с подавляющим позиционным преимуществом. Но черные хладнокровно защищаются.) Kd4 сбі 15.. Kd5 : е7 (Казалось бы, самое лучшее, иначе черные сыграли бы Сс5.) Фd8—Ь6+1 (Если сразу К : е7, то 16. СеЗ) 16. Kpgl —h1 Кc6 : е7

17. Фd1—a4 (Любой мастер старой школы сделал бы этот развивающий ход, связывающий коня d7 и мешающий рокировке. Однако, как указал сам Нимцовяч, правильно было 17. Фс2 с угрозой СеЗ и сильным положением в центре. Теперь следует неожиданный выпад, вынуждающий белых перейти к защите.) h7—h5 18. Cg4—hЗ (Не пуская коня черных на f5 с возможными угрозами h4 и Кg3+.) Сg6—f5 19. Фа4—аЗ Фb6—b5

(Нимцович демонстрирует образец филигранном работы при реализации накопленных мелких преимуществ. Поле b6 необходимо для маневра Kd7— b6 — d5, где конъ „навеки' утверждается.) 20. Крh1—gl Kd7—b6

21. ФаЗ—f3 Кb6—d5 22. b2- bЗ ФЬ5-Ь6+ (Ответ белых не страшен, так как у черных нет черно-польного слона.) 23. Л f1-f2 Лa8— с8 (Окончательно отказываясь от рокировки в длинную сторону и демонстрируя полнейшее презрение к традиционным способам развертывания шахматной партии. И здесь, как и на следующем ходе, возможна была и рокировка, но она, очевидно, сознательно избегалась Нимцовичем. Впрочем, у черных неоспоримое позиционное преимущество, поэтому они могут себе позволить решиться на забавный эксперимент, оставаясь в течение всей партии
королем на е8!)
24. Сс1—d2 Лh8—h6 25. Ла1— dl Cf5 : h3 26. Фf3 : h3 Kc7-f5 27. Ф h3-d3 Лh6-g6

(Ладьи, обычно соединенные линиями взаимного действия, здесь работают порознь. Замечательна также симметричная и неприступная позиция коней d5 и f5) 28. Kel-f3 Лg6-g4 29. h2-hЗ Лg4—gЗ З0 a2—a4 Kf5—h4 31 Kpg1-f1 Лс8-с6! 32. а4—а5 ФЬ6—d8 (Для последующей переброски ферзя на королевский фланг.) 33. Крf1—g1 Кh4—f5 34. Kpg1—h2 а7—аб 35. Фd3-b1 (Чтобы ценой увода ферзя с центра грозит ходом Kd4, как указывает Нимцович, но белые допускают осуществление этой угрозы, заготовив решающий контр-удар.)
Фd8 - e7 36 Kf3-d4 Фe7-h4 (Теперь начинается серия матовых угроз. Нельзя 37. К : с6 в виду Л : hЗ +, и мат в 2 хода. По той же причине белые не успевают сыграть и К : f5.) 37. Cd2— c1 Кd5 : f4 (Теперь грозит Л : g2 + 38. Л:g2 Ф : h3+ и 39. Ф : g2 X; у белых уже нет защиты.)
38 Лf2 : f4 Лg3:h3! И 39.g2:h3 Фh4 : f4+ 40. Kph2—g2 Kf5-e3+ и мат в 2 хода.

В своей творческой деятельности А. И. Нимцович пережил настоящую трагедию. Несмотря иа свои выдающиеся успехи и заслуги в развитии шахматного искусства, ему так и не удалось «скрестить шпаги" в борьбе за первенство мира ни с Капабланкой (до 1927 года), ни с Алехиным. В сборнике партий Карлсбадсхого турнира 1929 г. датский гросмейсгер писал: „Шахматный мир должен организовать матч между чемпионом мира и победителем Карлсбадского турнира (т. е. Нимцовичем — Я. Р.),—это его моральная обязанность. И если он окажется глух к этой своей обязанности, это будет ничем не оправдываемым упущением, которое ляжет на шахматный мир тяжким укором "
Однако действительность показала, что в подобных случаях „мораль" в капиталистических странах ycтупает место более могущественному фактору— доллару. Установившиеся н действующие по сие время драконовские условия борьбы за первенство мира (фонд в ІОООО долларов) создают произвол в организационном стороне этого вопроса и превращают шахматы на Западе в арену беспринципных сделок и торгашеских операций. От этих условий пострадал и бывший чемпион мира— Капабланка; жертвой капиталистических отношений пал и Нимцович, за последнее время почти не выступавший на международных турнирах, несмотря на то, что ему было всего лишь 48 лет.

Буржуазный шахматный мир оказался глух к обращениям мастеров, желающих достигнуть вершин своего искусство. Тем хуже для этого мира.
Для нас, советских шахматистов, А. И. Нимцович останется ярким художником-новатором, создавшим эпоху в истории шахмат и революционизировавшим шахматную мысль.

"Шахматы в СССР" 1935 №5

10 лучших шахматных партий Арона Нимцовича