А. Быховский

Мышление шахматиста

(по работам Б. М. Блюменфельда)

«Если бы можно было заглянуть в голову шахматиста, мы увидели бы там целый мир ощущений, образов, идей, эмоций и страстей, бесконечное брожение состояний сознания, по сравнению с которыми все наши самые тщательные описания только грубые схемы». Эти слова принадлежат французскому ученому Бинэ — автору первого глубокого исследования психологии шахматиста.

Сложные интеллектуальные процессы, проходящие в мозгу шахматиста, особенности его психики, являлись благодатным материалом для психологических исследований. Кроме труда Бинэ (1894 г.), необходимо упомянуть в числе наиболее интересных работы Кливленда (1907 г.), Дьякова, Петровского и Рудика (1926 г.) и Нечаева (1928 г.). Значительный вклад в психологию шахматной игры внес Б. М. Блюменфельд своими исследованиями, посвященными анализу мышления.

Б. М. Блюменфельд не имел специального образования по психологии. Адвокат по профессии, талантливый шахматный литератор, известный мастер, человек большой культуры и самых широких интересов, он всегда проявлял отнюдь не дилетантский интерес к вопросам психологии шахмат. В течение десятков лет Блюменфельд ставил интересные и разнообразные психологические опыты, накапливал материал. Свои наблюдения Блюменфельд проводил, в основном, над высококвалифицированными шахматистами, у которых, писал он, «решение — продукт мысли, в большинстве случаев соответствует требованиям ситуации, что облегчает анализ процесса мышления; у неквалифицированных шахматистов слишком велика роль индивидуальных моментов и случайностей». Тот факт, что Блюменфельд сам был мастером, имел немаловажное значение для критического осмысливания полученных результатов. Во всяком случае, его не подстерегала опасность быть введенным, мягко говоря, в заблуждение своими испытуемыми, чего не удалось избежать некоторым другим исследователям. Так, Бинэ в своей работе сообщает о необыкновенной способности одного из мастеров рассчитывать варианты на 500 ходов (Бинэ был обманут, хотя он сам отмечал тщеславие, как типичную черту у большинства шахматистов).

Блюменфельд пользовался самыми разными методами исследования, многие из них он ввел впервые. Основное — это анализ партий. Сюда же входит изучение комментариев к тем же партиям, учет времени обдумывания каждого отдельного хода, что позволяет проникнуть в лабораторию мышления.

Блюменфельд, отмечал также, что большой интерес для психологов имеют консультационные партии, сеансы одновременной игры и анализ «молниеносных» партий. Важным объективным методом являются наблюдения над обучением шахматной игре.

Для более углубленного изучения психологии шахматиста Блюменфельд ставил специальные эксперименты. Заслуживает внимания краткая запись соображений играющего во время партии, сразу же после сделанного хода. Такого рода записи фиксируют в какой-то мере только что пережитое, то есть то, что обычно не контролируется шахматным анализом. Большое значение имеют опыты восстанавливания по памяти партий и позиций. Анализ сохранившегося в памяти может служить для выявления протекавших ранее мыслительных процессов.

Отдельные результаты экспериментов Б. М. Блюменфельда совместно с профессорам Б. Н. Северным были подытожены в 1934 г. в их работе «О задачах и методах исследовательской работы по психологии шахматной игры», которая, к сожалению, осталась лишь рукописью.

Итогом многолетних исследований Блюменфельда явилась диссертация «Проблемы наглядно-действенного мышления на базе шахматного материала», представленная им на соискание ученой степени кандидата педагогических наук (по психологии) и успешно защищенная в 1946 году. В 1948 г. в журнале «Известия педагогических наук РСФСР» № 13 была опубликована большая статья Блюменфельда «К характеристике наглядно-действенного мышления». Но автор не увидел свой труд опубликованным. Его фамилия была обрамлена траурной рамкой.

Этим коротким перечислением и ограничиваются специальные работы Блюменфельда по психологии. Однако интересных мыслей о тех или иных психических функциях шахматиста, ценных практических советов не мало в его шахматно-литературных работах.

Блюменфельд относит мышление шахматиста к наглядно-действенному. Мышление шахматиста наглядно, «оно связано со зрительным восприятием доски, фигур на доске и пространственных отношений между ними, а также со зрительными представлениями из прежнего опыта и зрительными образами, создаваемыми воображением при обдумывании в уме передвижений фигур».

Кроме того, мышление шахматиста действенно; шахматист обдумывает создавшееся положение с целью принять решение и сделать ход. Любопытно, что во вступительной части своей диссертации Блюменфельд подчеркивает, что его работа по своим целям, в основном, методическая, в ней применены новые объективные методы. «Если в результате этой работы будет установлено, что применение этих методов может дать ценные выводы для поставленных проблем (пусть не те выводы, которые сделаны в настоящей работе), то этим самым работа будет оправдана». Так считал сам Блюменфельд.

Важнейшая проблема, которой занимался Блюменфельд — мышление шахматиста при выборе хода. Действительно, в миттелышпильной позиции У каждого из партнеров имеется возможность сделать примерно 40 — 50 ходов. Рассматривает ли шахматист при обдумывании все эти продолжения или лишь несколько? Учитывает он все возможные ответы противника или некоторые из них? Если предположить, что шахматист просматривает все, то при расчете на один ход он должен обдумать более 2000 вариантов, а при расчете на 3 хода уже около 1010 сочетаний всех ходов. Конечно, мыслительные процессы шахматиста не имеют ничего общего с механическим перебором вариантов.

«Как осуществляется отбор мыслью ничтожного количества возможностей из астрономического числа объективно возможных сочетаний и как осуществляется окончательный выбор из отобранных возможностей?» Эту проблему поставил Блюменфельд. Каким образом шахматист выбирает ход? — вопрос привлекающий в наше время внимание многих крупных ученых.

Последнее двадцатилетие ознаменовалось рождением и удивительно быстрым развитием новой отрасли науки — кибернетики. Кибернетика решает ряд интереснейших задач, главной из которых является, пожалуй, задача построения вычислительной машины, способной осуществлять процесс, в большой степени напоминающий процесс мышления. У ученых, работающих над созданием «думающих» машин были серьезные основания избрать в качестве экспериментальной модели шахматную игру. Действительно, дискретная структура игры хорошо согласуется с цифровой природой вычислительных машин; шахматная игра четко определяется как допустимыми операциями (ходы), так и конечной целью (мат); она не слишком проста, но и не настолько трудна, чтобы нельзя было найти удовлетворительного решения. Шахматы, как образно выразился Шеннон, могут послужить «острием клина», пробивающим новые пути исследования.

Первые попытки создать программу для машины, играющей в шахматы, на основе перебора всех вариантов, к успеху не привели. Перед учеными встала проблема разумного ограничения вариантов, которые должна рассматривать машина. Эта задача, как признают кибернетики, не может быть решена без глубокого изучения процессов мышления шахматиста. С этой точки зрения работа Блюменфельда дает интересный материал для ученых, работающих над созданием кибернетических программ.

Известно, что основой мыслительного процесса является прошлый опыт. Но в какой форме он выражается? Готовые рецепты играют ограниченную роль в мышлении шахматиста: главным образом, в дебюте и несложных окончаниях. «Выбор хода, — считает Блюменфельд, — есть продукт самостоятельного оперирования сформировавшимися в опыте разнообразными смысловыми образованиями». Знание типичных способов действия необходимо для принятия решения. Такие типичные способы действия и представляют запас шахматных знаний, шахматных идей. Блюменфельд различает наглядные и вербальные идеи. Поясним понятие «наглядная идея» на примере.

Можно попытаться дать словесную формулировку общей для этих этюдов идеи, но это было бы довольно длинное и не совсем точное описание того, что хранится в виде образов в памяти шахматиста. Различных наглядных идей в шахматах множество. Когда шахматист думает над ходом, то в его голове наглядные идеи «всплывают» как бы автоматически. Но «всплывают» не случайные наглядные идеи, а актуальные, те, которые могут в той или иной степени иметь отношение к воспринимаемой ситуации и быть полезными для принятия решения.

Вербальная идея — это такая идея, которая может быть словесно сформулирована. Ее естественная форма — рассуждение. Такого рода идеи, как перевес в развитии, проходная пешка, материальный перевес и т. д., являются идеями, имеющими адекватную словесную формулировку. Между наглядными и вербальными идеями существует тесная связь. Так, например, даже если словесная формулировка громоздка или недостаточна, она тем не менее может дать толчок мысли и способствовать «вплыванию» наглядных идей. С другой стороны, по мере развития шахматных знании, происходит непрерывный процесс словесного определения идей ранее исключительно наглядных. Так, Филидор понимал, как это видно из его партий, значение слабых пунктов, но термин и понятие «слабый пункт» были сформулированы лишь много лет спустя. Таким образом, вербальные идеи — обычно заключительный этап развития частных наглядных идей.

Итак, шахматист при обдумывании оперирует наглядными и вербальными идеями. Какие же мыслительные действия он производит? Блюменфельд различает мышление при ограниченном выборе способов решения (в комбинационной игре) и мышление при отсутствии ограниченного выбора способов решения (в позиционной игре). Двумя важнейшими умственными операциями при комбинационной игре Блюменфельд называет расчет и «видение».

«Расчет в шахматах, как и в других областях (например при устном счете), характеризуется мысленным выполнением — одна за другой — промежуточных операций, находящихся в известном отношении к идее комбинации, с фиксацией сознанием каждого пройденного этапа». В этом определении Блюменфельда особенно следует подчеркнуть фиксацию зрительным воображением всех позиций после каждого мысленно сделанного хода (своего и противника). Многие ошибки в шахматной партии совершаются из-за того, что шахматист плохо выполняет расчет, не фиксирует промежуточные позиции. Часто он пользуется сокращенными формами расчета (подсчитывая, к примеру, общее число нападений и защит). Чтобы пользоваться такого рода сокращенными формами, нужно уметь правильно их применять и, главное, знать, когда они допустимы. Расчет требует от шахматиста волевых усилий, на всем своем протяжении, для фиксации в уме позиций после каждого мысленного передвижения, для соблюдения порядка расчета отдельных вариантов. Шахматист должен уметь заставить себя считать, побороть неуверенность в своих силах, следствием которой является многократный и непродуктивный расчет одного и того же варианта.

Вариантный расчет возможен лишь в позициях, где форсированность ходов вытекает из ее существа. «Если бы подобный вариантный расчет был бы возможен во всех позициях, — писал Блюменфельд, — то процесс мышления можно было бы рассматривать, как полностью проходящий через центр сознания. Однако в действительности это не так».

Отличительный признак другой умственной операции — «видение» заключается в том. что через центр сознания проходит только конечный результат. При операции «видение» шахматист мгновенно видит серию ходов, объединенных общей идеей, причем промежуточные ходы совершаются так быстро, что не могут быть проведены через центр сознания. Роль «видения» в мышлении шахматиста чрезвычайно велика. «Видение» необходимо для нахождения идеи, ее нащупывания, когда расчет невозможен или нецелесообразен. Таким образом, оно заменяет расчет, а в свою очередь, сознательный расчет проверяет «видение»; они, по выражению Блюменфельда, «врываются друг в друга».

Достоинство «видения» состоит еще в том, что оно экономит время, сохраняет нервную энергию, не требует волевого напряжения. Не стоит доказывать значения «видения» при игре в цейтнотах. Однако как известно, отрицательные стороны того или иного явления являются продолжением его достоинств. Это положение применимо и к операции «видение». Основной недостаток «видения» — в отсутствии контроля за промежуточными звеньями. Сознание не фиксирует новые положения после каждого хода, отсюда возможны серьезные ошибки.

Мне хотелось бы на практическом примере показать значение этого положения, выдвинутого Блюменфельдом.

Обдумывая эту довольно неприятную дли себя позицию (белыми играл Щербаков), я вдруг «увидел» серию ходов: l...K:f4 2. К:b6 Kh3+ 3. Kphl Фf3+ 4. Фg2 Kf2+ 5. Kpgl Kh3+ 6. Ф: h3 Ла2 7. С : a2 Л : а2. Весь вариант промелькнул мгновенно, и сознание зафиксировало лишь конечную позицию. Проаналивировав ее, я с радостью обнаружил, что у белых не находится спасения от вечного шаха. Однако, начав внимательно просчитывать вариант с самого начала, я тут же обнаружил, что у белых есть сильный ответ 3. Kpg2, и после 3. . .Фf3+ 4. Кр: hЗ у черных нет компенсации за большие материальные потери. Впрочем, особенного выбора не было и, как на меньшее из зол, я решился на ход l...K:f4. К моему большому облегчению, Щербаков продолжал 2. К : b6 Kh3+ 3. Kphl? Теперь, думая над ходом, я «видел» два варианта: один начинался с шаха ферзем на f3, а другой — с хода Ла2. Я попытался заставить себя просчитать эти варианты, но не смог сосредоточиться, а думал о том, как здорово, что сделал ничью, причем довольно красивую. В результате такого «обдумывания» я пришел к выводу, что оба пути ведут к одной и той же цели, и сыграл 3.. .Фf3+? Далее последовало: 4. Фg2 Кf2+ 5. Kpgl Kh3+ 6. Ф:hЗ Ла2 7. Cd5!, и черные сдались. Если бы черные не подменяли расчет «видением» и фиксировали в уме позиции после каждого мысленного хода, то им бы удалось без особого труда путем 3. . .Ла2! сделать ничью.

Очень интересны разделы из работ Блюменфсльда, посвященные оценке позиции — важнейшему критерию, которым пользуется шахматист при выборе хода, когда нет форсированных вариантов. Это свойство вырабатывать «оценочную функцию» привлекает особое внимание ученых-кибернетиков, утверждающих, что без выяснения механизмов умственной операции «оценка позиции» невозможно составить удовлетворительную программу для машины, играющей в шахматы. Блюменфельд считает, что «оценка позиции — это суждение о позиции в целом, отвечающее на вопрос: у какой из сторон лучшие шансы и насколько».

Оценка позиции субъективна: шахматист оценивает ее со своей точки зрения, что неизбежно ведет к ее эмоциональной окраске (у меня лучше, у меня хуже и т. д.). Операция «оценка позиции» проходит непроизвольно, не требуется специальной направленности на оценку. Как указывает Блюменфельд, она связана уже с восприятием позиции и «является, в основном, подсознательным актом в том смысле, что промежуточные звенья в значительной части, если не полностью, не проходят через центр сознания».

Оценка позиции постоянно сопровождает обдумывание. Так, к примеру, она является исходным пунктом для расчета, постоянно сопутствует ему на промежуточных этапах и, наконец, служит сигналом для окончания расчета, когда оценка воображаемой позиции дает определенный результат.

Сила шахматиста состоит в его умении правильно оценивать позицию. «Сила игры есть сила оценочной способности», — писал Шпильман. Во время каждой партии шахматист огромное число раз оценивает позицию. Поэтому для шахматиста важно уметь оценивать ее быстро, иногда даже мгновенно. Задачу быстрой оценки облегчает то, что она опирается на предыдущую оценку с учетом произошедших изменений в течение хода. С мгновенной оценкой позиции, как справедливо замечает Блюменфельд, связана возможность таких же ошибок, как и при «видении». Поэтому шахматист по возможности прибегает к дополнительной работе мысли для углубленной оценки. Дополнительная мыслительная работа могла бы заключаться в том, чтобы сопоставить выгодные и невыгодные стороны позиции с выявлением их удельного веса для подсчета итога. Этот путь нерационален. Трудно выявить отдельные посылки для вывода и, тем более, соизмерить разные признаки (что, к примеру, важнее — наличие сильного пешечного центра или потеря рокировки?). Такая задача, как правило, неразрешима. Трудность создания оценочной функции является основой на пути создания машины, играющей в силу высококвалифицированного шахматиста.

Блюменфельд считает, что углубленная оценка должна быть динамической с учетом будущих операций на доске, хотя и в общих чертах.

Поясним это положение на примере. М. Ботвинник в своих комментариях к партии с И. Каном из XI первенства СССР пишет: «На первый взгляд у белых хуже пешечное расположение... Это было бы правильно, если бы можно было снять с доски все фигуры. Но на доске их еще много, и поэтому слабость пункта d5 в лагере черных более существенна, чем сдвоение пешек «с». Более того, сдвоение пешек «с» даже выгодно белым: суть дела в том, что для прочного захвата пункта d5 белым нужно подвинуть пешку еЗ на е4, а в этом случае пешка сЗ будет надежно охранять поле d4 от вторжения черных фигур».

В этом примере динамическая оценка, то есть оценка с учетом будущих действий, противопоставлена статической, которая основана на том, что обычно сдвоенные пешки — это недостаток. Динамическая оценка возможна не только общими стратегическими соображениями, но и путем подсчета конкретных вариантов. Следует различать роль расчета при форсированной игре (в этом случае он должен быть исчерпывающим и дать заключение о правильности идеи) и при оценке позиции, когда из огромного числа вариантов рассматриваются несколько коротких с целью представить себе, что получится при естественном ходе партии.

«Варианты могут быть приводимы, — писал Алехин, — для иллюстрации сущности позиции». Иногда пользуются сложным расчетом даже в тех случаях, когда оценка позиции может проще дать ответ. Таль самокритично писал в примечаниях к девятой партии матча с Ботвинником: «Когда я начал с пулеметной скоростью выпаливать варианты, рассчитанные во время партии, которые демонстрировали удобность позиции черных, М. Ботвинник сказал: «Мне вначале эта позиция казалась более приятной для белых, но потом я нашел правильный план: нужно ладьи менять, а ферзей сохранить». Вначале такая оценка полиции показалась мне удивительно абстрактной, но когда я начал перебирать те самые многочисленные варианты, то оставалось прийти к выводу, что М. Ботвинник был абсолютно прав».

Другой метод углубленной оценки позиции состоит в том, указывает Блюменфельд «чтобы рассмотрение возможных операций и примерных вариантов, логических рассуждений чередовалось, точнее сочеталось, с более углубленным восприятием позиции».

В верности этой мысли нетрудно убедиться, наблюдая совместный анализ мастеров. В том случае, если их мнение о позиции расходится, то время от времени они прерывают расчет вариантов и рассуждения, чтобы еще раз внимательно всмотреться в первоначальное положение.

Оценка позиции лежит в основе выбираемого шахматистом плана. Руководствуясь планом, шахматист из огромного числа продолжений рассматривает лишь несколько. План направляет мыслительный процесс или ограничивает объем и пределы обдумывания. В некоторых случаях план носит развернутый характер с детальной разработкой всех промежуточных операций. Однако чаще всего детали зависят от игры противника, и поэтому детальная разработка плана затруднительна. Попытка все же его разработать принесла бы больше вреда, чем пользы, так как такой план отнял бы массу времени для обдумывания и в конце концов сковал бы мысль в условиях постоянно изменяющейся ситуации.

Шахматы требуют от играющего настойчивости в проведении принятого плана, а с другой стороны,своевременного изменения его в зависимости от обстоятельств.

Естественно, что с позиций сегодняшнего дня не все в работах Блюменсрельда представляет одинаковый интерес.
Впрочем, и сам Блюменфельд писал, что «высказанные соображения неизбежно дискутабельны и в значительной части носят характер постановки проблем». Сейчас появились новые интересные методы исследования мышления шахматиста. Как, например, регистрация путем киносъемки направления взгляда играющего на тот или иной участок доски или анализ тактильных (осязательных) ощущений, на основании которых строят свои суждения слепые шахматисты. Тем не менее глубокие исследования Б. М. Блюменфельда представляют большой интерес. Они являются важным вкладом в разработку теоретических вопросов мышления и могут быть применены при обучении шахматистов.

Источник: "Шахматный бюллетень" 1967 №2

Читайте также

Б. Блюменфельд  О методике преподавания шахматной игры

Б. Блюменфельд  О зрительном воображении и вариантном расчете

Б. Блюменфельд    К вопросу о характере шахматного мышления

Шахматные лекции Б. Блюменфельда в формате djvu (скачать)

Полный список публикаций на нашем сайте